— Меня зовут Николай Козлов. Я сержант местной полиции. Разыскиваю двух мужчин. Есть сведения, что они направились к вам.

О «Ниве» он почему-то умолчал. Вероятно, по каким-то своим соображениям. Я мимолётом глянул на него, отметив суровый вид, а потом перевёл взор на старуху.

Та отпираться не стала и сразу произнесла, цыкнув языком:

— У меня они. Давеча пришли, да так и остались. Самогонка им моя понравилась и банька.

— Эти двое в доме? — спросил полицейский, даже немножко изумившись тому, что у нас всё так просто вышло.

— Угу, — проронила бабка, пожевав серые губы и глянув на тёмное небо.

— Ведите меня к ним, — требовательно произнёс Козлов, а затем добавил: — Кстати, как вас зовут?

— Да меня все просто Бабушкой кличут, — проскрипела старуха, двинувшись в глубь дома.

— А имя у вас есть? — настаивал Козлов, пригнув голову и войдя в хату. — И документы?

— Я уж и не помню своего имени. Мне годков-то столько, что не сосчитать, — прокряхтела бабка, миновав тёмные сени, где под потолком сушились всякие травы.

— А документы? — без энтузиазма бросил полицейский, уже поняв, что и их нет.

— Сгинули, милок, — предсказуемо ответила та, открыв дверь, которая вела в кухню с низеньким потолком, покрытым плесенью.

Мы вошли следом за бабкой и оказались возле побелённой русской печки. В углу располагались два покосившихся шкафа, сбитые из досок. Один из них был для верхней одежды, а другой — для посуды. Посередине кухни стоял обеденный стол, имеющий множество следов от ножа. Рядом с ним прикорнули три колченогие табуретки, а на полу лежали старые звериные шкуры. Всё это освещали жёлтые свечи, которые облюбовали подоконники, и древняя масляная лампа, висящая под потолком.

Войдя в кухню, я сразу же услышал мощный храп, который доносился из-за грязной занавески, которая скрывала лежанку печи.

Козлом тоже услышал его и мигом спросил, кивнув на печь:

— Они там?

Старуха утвердительно качнула головой, потревожив неопрятные волосы, после чего отодвинула занавеску. Перед нашими глазами предстали те самые мужики, которых мы искали. Они лежали в обнимку и сладко храпели, наполняя воздух неповторимыми ароматами перегара. Хорошо хоть оба были одеты, а то бы я мог всякое подумать.

Полицейский, глядя на них, почесал лысину, а затем спросил у бабки:

— А зачем они к вам пришли?

— Да спрашивали о всяком, — вкрадчиво ответила та, многозначительно подмигнув. — А потом захотели, чтобы я им приворот сделала на удачу…