Но тут не так. Тут слитно поют все присутствующие в зале офицеры:

Центральные двери распахнулись, и знаменосец, в сопровождении торжественно вышагивающего почетного караула, вносит в Императорский Овальный зал Академии Высочайший штандарт.

Штандарт устанавливают за трибуной. Но «Жизнь за Царя» не прерывается ни на миг.

Мы с Машей терпеливо ждем знака церемониймейстера. Наконец из-за дверей слышится искомое:

– Слуша-а-ай!!! Для встречи государя императора равнение по центру! На кра-а-аул! Дамы и господа офицеры-ы-ы! Его императорское всесвятейшество и величие-е-е госуда-а-арь импера-а-атор Михаил Алекса-а-андрович! Её императорское величество-о-о-о государыня императри-и-ица Мари-и-ия Викторовна-а-а!

Сабли офицеров вынуты из ножен и согласно Уставу заняли свои позиции для встречи Высочайших Особ.

Звучит встречный марш.

Маша просто блистала. Без слов и комментариев. Удивительное свойство женской натуры – чем хуже на душе, тем ярче и ошеломительнее образ. Конечно, сутки над этим образом работали лучшие профессионалы – врачи, парикмахеры и прочие визажисты со стилистами, но, тем не менее, Маша сегодня была очень хороша. Очень. Припарки, примочки и прочие средства совершили чудо – императрица была просто изумительна.

Снова.

Залюбовался даже я.

Дурака кусок.

Маша улыбалась. Улыбалась так, что… Уверен, что многие из присутствующих на выпуске офицересс завидовали ей белой (надеюсь) завистью, а немало (если не большинство) мужчин мысленно раздевали ее императорское величество и судорожно глотали слюнки. Но тут им ничего не обломится. Как говорится, место рядом с особой занято.

Так-то оно, конечно, так, но… Третьи сутки мы спим раздельно. Более того, Маша выехала из нашей квартиры на детскую половину и явно возвращаться не собиралась. Все мои попытки объясниться наталкивались либо на ледяную стену молчания, либо на достаточно категоричное: «Оставь меня в покое. Уходи».

Да, безусловно, Маша исполняла свои державные обязанности, что называется «от» и «до», но…

Но что-то распадалось в нашей жизни.

Что-то распадалось. Возможно, насовсем.

Всё было очень плохо.

– Дамы и господа офицеры! Его императорское всесвятейшество и величие!

Заиграл Гимн.

Краем глаза я видел, как Маша вдохновенно пела вместе со всеми, но на меня, как это всегда бывало прежде, она больше не смотрела. Лишь на Флаг Империи.