— Катсу, пойдем отсюда, какой поединок?! — зашептал на ухо Набори — Это ронин просто зарежет тебя и пойдет пить сакэ. Не хочешь позора, давай просто потянем время. Мама-сан уже послала за ёрики квартала. Он арестует ронина и на этом все закончится.
— Я Катсу Кимуру, сын Дзироэмоне Кимуру — Набори лишь тяжело вздохнул и сделал шаг назад — И я принимаю ваш вызов.
Самураи расступились, оставив в центре круга мужчину и подростка. Катсу безмолвно протянул руку. Один из друзей Кагасуке вынул из-за пояса меч и протянул его Катсу. Парень несколько раз махнул им, проверяя его вес и баланс. Хотя Катсу и учился владению мечом, настоящим фехтовальщиком не был. Кагасуке также вытащил катану. «Ты готов?» — спросил он Катсу. Его голос звучал ледяным холодом; пламя факелов отражалось от его лба и бросало на лицо тени, превращавшие это лицо в дьявольскую маску.
Катсу, держа меч в обеих руках, лишь кивнул. С быстротой нападающей змеи Кагасуке ударил в середину туловища парня. Молодого человека спас быстрый рефлекс; его меч едва отклонил удар, и он отступил. По выражению лица самурая и свирепости нападения Катсу понял, что Кагасуке не собирался ограничиться тем, чтобы преподать ему урок хороших манер, — он намеревался его убить.
Оба сражающихся осторожно кружили; Кагасуке опять атаковал, и его удар снова был отпарирован с трудом. Еще два удара, третий, и ткань на плече Катсу была рассечена, показалась кровь. Со стороны окна, где стояла Айтаки, послышался крик. Катсу закусил губу, его лоб покрылся потом; совершенно явно, Кагасуке лучше владел мечом, чем он. Парень ни разу не атаковал, он отступал, и меч Кагасуке грозил вот-вот нанести ему тяжелый удар. Он понял, что это смертельная схватка и он не сможет ее выиграть, если будет все время отступать. Катсу начинал терять уверенность из-за того, что Кагасуке сражался более умело. Надо было перехватить инициативу, пока не поздно. Он перешел к нападению. Когда меч самурая мелькнул мимо него, Катсу отскочил назад и с торжествующим криком бросился в контратаку.
Поздно! Его перехитрили. Первый удар Кагасуке был маневром, и, когда парень переменил положение, меч изменил направление и скользнул по его груди, разрезав платье и снова запятнав его капельками крови. Зрители закричали. Кто-то от страха и жалости, как Набори. Кто-то от восторга, как друзья ронина. Катсу отскочил, держа левую руку на ране. Теперь он двигался медленнее, раны начинали сказываться. Кагасуке атаковал. Катсу тяжело отпрыгнул. Теперь он был не далее чем в трех шагах от Набори и толпы. Они ощущали запах пота и крови. Кагасуке нацелился ударить его по голове. Катсу удалось отбить его, но лезвие ударило его по руке и присутствующих обрызгало кровью и потом. Тяжело дыша, Катсу собрал все свои силы. Он напрягся и бросился вперед, его меч мелькал беспрерывно, создавая сверкающий стальной круг, и Кагасуке был вынужден отступить. Сначала один шаг, потом другой. Теперь уже он оказался прижатым к кучке своих друзей. Те подбадривали его криками. Казалось, такой силе нападения невозможно было противостоять. С покрасневшим от усилия лицом Катсу заставлял своего противника отступать. Теперь у ронина вспотел лоб и он тяжело дышал. Он с трудом отбивал удары.
Собравшись силами, Кагасуке вошел в клинч. Мечи фехтовальщиков скрестились и каждый пытался задавить соперника силой и весом.
Катсу почувствовал, что проигрывает, ведь ронин весил больше и был выше ростом. На лице Кагасуке уже появилась торжествующая улыбка, как вдруг его меч со скрежетом треснул и сломался. Катсу невольно продолжил давить и его клинок полоснул ронина прямо по шее. Голова Кагасуке соскочила с плеч и покатилась по земле, из шеи ударил фонтан крови. В толпе раздался дружный вздох. Ронин еще постоял секунду, после чего упал. Катсу попытался повернутся, чтобы отыскать взглядом Набори и Айтаку, но почувствовал, что земля уходит из под ног. Сначала он опустился на колени, потом повалился на ронина и потерял сознание.
Глава 20
Никто не спотыкается, лёжа в постели.
На следующее утро Катсу очнулся от звука храмового колокола. По числу ударов понял, что уже час Дракона. Он попытался сесть, но тут же застонал. Раны на груди и правой руке воспалились и сильно болели. Услышав стон парня, в комнату вошла Айтака.
— Доброе утро, Катсу-сан — девушка поклонилась и поставила рядом с кроватью поднос с едой и чаем — Вы плохо выглядите.
— Я и чувсвтую себя ужасно, госпожа Айтака.
— Просто Айтака, пожалуйста. Ваш друг Набори пошел за доктором. Вчера Мама-сан вас перевязала, но сказала, что утром необходимо сменить повязку. Ей ужасно стыдно за инцидент с сацумцами. Она просит оставаться вас и вашего друга в чайном домике столько, сколько потребуется.
Катсу кивнул и закрыл глаза. У него не было сил говорить.
В обед вместе с Набори пришел одноглазый доктор из бывших самураев. Он быстро осмотрел Катсу, покачал головой и начал снимать повязки. Присохшие от крови бинты причиняли парню сильную боль. Однако он мужественно ее вытерпел, чем заслужил одобрительный кивок доктора. Затем врач начал промывать раны и зашивать их. Перед этим он дал Катсу настойку опия.
На следующий день состояние парня ухудшилось. Воспаление ран усилилось. Снова пришел доктор и переменил повязки перед завтраком. У Катсу не было аппетита, но Айтака заставил его поесть. Тем временем в Киото начала цвести сакура. Белые цветы распустились прямо перед окном комнаты, где лежал Катсу. Каждое утро начиналось с пения птиц и стрекота кузнечиков. Но все это не приносило больному облегчения. Айтака была вынуждена вернуться к работе, по вечером он слышал, как она веселится в компаниях пьяных клиентов. Возможно, тех же самых, сацумцев.
Его друг Набори устроился грузчиком — мама-сан согласилась оплачивать лишь питание Катсу — и днями пропадал в городе. Вечером же он приходил уставшим и сразу падал спать. Еще больше Катсу угнетало то, что он изменил Амики. Не физически — духовно. Обещал думать о ней, хранить ее образ в памяти, но Айтака затмила собой девушку из монастыря Ямагата. Катсу даже не стал писать ей письмо, как обещал. Да и что он мог написать ей? Живет в чайном домике с гейшами? Вместо учебы, участвовал в поединке и лежит раненый?
Постепенно парень поправлялся, но ему все еще трудно было сидеть и ходить. Он быстро уставал. Наконец, прошло две недели и Катсу встал на ноги. Вместе с Набори они пошли в министерство.
— Боюсь, я ничем не могу вам помочь — чиновник третьего ранга, отвечающий за университет Банту, лишь покачал головой — Набор закончен, приходите в следующем году.