— А если посмеет?

— Аликс!

— И, все же?

— Это, как минимум, каторга! О чем ты говоришь?!

— А разве для обвинения нас в заговоре, Михаилу нужен заговор? Ты прекрасно понимаешь, что нас в любой момент могут обвинить в чем угодно. Судьба Светлейшего Князя Меньшикова и его семейства тому яркий пример. Да, что там Меньшиков! Где Владимировичи? Повешены на Болотной площади. Где Великая Княгиня Мария Павловна с невесткой? Лишены титулов, состояния и сосланы в Сибирь на вечные поселения! А ведь она тоже была на сносях!

Бывший монарх буквально вскричал в отчаянии:

— Да, Бог с тобой! Что мы можем сделать из Ливадии?!

Но жена упорно гнула свою линию:

— Это сейчас не имеет значения. Значение имеет лишь трезвое понимание происходящего, и твердая решимость искать свой шанс.

— Какой шанс?

— Шанс вырваться отсюда. Испроси у брата дозволение на наше присутствие на коронации в Царьграде. Мы должны вернуться в свет. Пусть Михаил верит, что он цепко держит нас в руках, пусть верит в то, что мы совершенно не опасны. В Москву он нас не пустит, но в Константинополь на коронацию приедут многие. Это наш шанс.

Николай сел на бордюр и задумался. Аликс терпеливо ждала. Повисло молчание.

Наконец бывший Самодержец нехотя кивнул:

— Ладно, допустим. В любом случае, сидеть здесь взаперти — это не лучший вариант. Я напишу Мише и испрошу приглашения на коронацию. А там будет видно, есть ли в твоих словах хотя бы частичка истинного положения дел в Империи. Но, повторяю еще раз — я не хочу нарушать данное Богу слово.

Супруга лишь вздохнула тяжело. После чего заметила:

— Как знать, Ники, быть может это было лишь испытание? Или Господь руками Миши хотел расчистить в России старые авгиевы конюшни, а затем вновь призвать тебя для восстановления лучшего, из того, что было в Империи?

Видя, что Николай вновь решительно машет головой, она смягчила позицию.

— Ну, хорошо, Царем быть ты отказался. Но ведь быть Регентом при малолетнем Алексее ты не отказывался?

— Нет, но…

Он задумался.