Глава 11 Свадьба № 2.

В Хартуме достраивали коптскую церковь, в которой планировалось проведение бракосочетания с турецкой невестой, о которой ещё никто и не знал. Время шло, медленно подкрадывался 1901 год, пока, наконец, не наступил. Церковь была достроена, а невеста доставлена мне в сопровождении Актюб-паши (Генриха фон Рибердорфа).

Девушка была и мила, и застенчива. Нрава доброго, голубоглазая и русоволосая, с нежной белой кожей. Дочерям она должна была понравиться. Старшей, Мирре, уже исполнилось двенадцать, а младшей, Славе, целых десять лет, обе они находились в Баграме, откуда иногда приезжали ко мне.

Девочки росли, и уже через несколько лет их можно и нужно было выдавать замуж, но вот за кого, этого у меня в мыслях пока не было. Всё было неясно и туманно.

Луиш стоял в новой церкви и заворожённо смотрел на процесс венчания раба божия Иоанна и рабы божией Анны. Накануне Фехиме-султан окрестил отец Кирилл и нарёк её именем Анна. И теперь она стояла, укрытая свадебными нарядами, внимая чуждые ей песнопения.

Гостей было немного, только самые необходимые, а корреспондентов не было вообще. Везде ходили свирепые чернокожие патрули. С некоторых пор я предпочитал не доверять белым людям. Чернокожим тоже следовало доверять только наполовину.

Но тут, как в том пошлом анекдоте про Чапаева, всё дело в нюансах. Негры и другие племена, населявшие захваченные мной территории, искренне верили в то, что я могу лишить их души, и были мистически ошарашены личностью Мамбы. Они считали меня Великим унганом, прекрасно знали, сколько раз я избегал смерти, причем самым мистическим образом, оттого им в голову и не приходило ослушаться меня, а тем более, напасть.

Другое дело европейцы, этим тоже было страшно, но они приезжали в Африку на месяц, не жили здесь никогда, и ещё не привыкли бояться, не понимая, что происходит вокруг. Те же из европейцев, что находились здесь дольше, и пообтёрлись, уже не были так категоричны и предпочитали не лезть на рожон.

Свадебная церемония обошлась без неприятных событий, размеренно и чинно, после чего Луиш с Марией поздравили нас и мы укатили во дворец. Первая брачная ночь прошла штатно. Невеста, ставшая женой, подарила то, что могла, царь получил то, что полагается, и благополучно забылся в сладком сне рядом со счастливой женой.

То, что Анна была по-своему счастлива, было видно по её радостно блестевшим глазам. Она вырвалась из-под домашнего ареста во дворце Йылдыз, в который была заключена вместе со всей семьёй Мюрада V, она вышла замуж, и не за шестидесятилетнего старикана, а за взрослого сорокалетнего мужчину.

А то, что Мюрад V медленно спивался и на почве этого страдал психическими отклонениями, не добавляло надежд ни самой двадцатишестилетней девушке, ни её родным братьям и сёстрам.

Предложение выйти замуж за чернокожего повелителя негритянского Судана она восприняла скорее с радостью, чем с огорчением. Её отец, громко возмущавшийся поначалу, что его дочь перейдёт в христианскую веру, потом, напившись крепкого вина, забылся в тяжёлом алкогольном сне, махнув рукой на эту проблему.

Сколько раз Фехиме, сидя перед зеркалом, мечтала о любви, надеясь выйти замуж за молодого и красивого бея, пашу, или за любого юношу из уважаемой и знатной турецкой семьи. Но не сложилось, и теперь она замужем за сорокалетним чернокожим мужчиной, который сейчас лежал рядом с ней, подложив одну руку под голову.

Его плотное тело было усеяно многочисленными шрамами, особенно много их было на грубом негроидном лице, но они не отталкивали. Мужчину шрамы украшают, а не уродуют, так считала не только она, но и все девушки того времени. Сейчас, когда он спал, не видно было его удивительно умных, всё понимающих глаз.

Когда она смотрела в них, она не видела страшного унгана, вождя и царя Судана, в этих глазах плескалась насмешка, ирония, и странная, просто болезненная, горечь. Он смотрел на неё, даже не изучающе, как в первый раз, когда увидел, а словно говоря: «Что, пришлось выйти замуж? А ты не хотела! Ты не пожалеешь, если будешь любить меня».

И она страстно хотела его любить. Всё то, чему её учили, что пытались внушить, пока она ехала сюда с немецким офицером по бескрайним просторам с её родины, всё напрочь вылетело из головы. Пусть они все замолчат, она стала царицей, а остальные — только пыль под ногами её мужа, И она будет полностью соответствовать своему статусу, и пусть только попробуют её обмануть, или её драгоценного мужа.

Зря, что ли, её учили в султанском дворце разным наукам, а не только петь, музицировать и вышивать, что положено уметь благородной девушке. Она много знала, была умна, прилежна и настойчива. У неё появилось будущее. А если у девушки появляется будущее, как говорила почтенная Айра-ханум, то нельзя упускать его, ни в коем случае. Ведь жена сильна мужем, а он — сильным тылом, и она ещё сумеет показать себя.

Ведь она единственная жена, и ей ни с кем не придётся делить своего мужа, нашёптывая ему в ухо после сладких утех разные гадости про других жён, он будет целиком в её женской власти. И ложе он будет делить только с ней, а значит, не нужно придумывать различные ухищрения, чтобы, раз за разом, завлекать его в свою постель, отбивая право ночи у других, менее искусных в деле ночных утех, жён.

К тому же, у Иоанна, Ио, так она будет его ласково называть, не было матери, а значит, ещё один подводный камень будет отсутствовать на её пути по овладению сердцем мужа, и он постепенно будет плавиться в её нежных руках, как мягкая глина в руках искусного гончара.

Оооо, тогда она покажет всему миру, кто такая Анна Суданская. Трепещите враги, она отомстит за всё, и вместе с мужем захватит полмира, чтобы царствовать в нём. Жаль, что Турция так и останется вдалеке, но всех своих врагов она всё равно уничтожит. Её муж — Великий унган, и она отравит всех, до кого не сможет дотянуться с помощью кинжала или пули, а пока…