— Никакой я вам не дедушка, Хоффман, — повторял Гренс. — Я вам никто, понял?

— Но ты можешь быть и дедушкой, когда захочешь.

Разговор, начавшийся на кухне в доме Хоффмана, быстро перешел в дружбу. До сих пор время от времени Хюго появлялся у дверей полицейского участка и спрашивал «инспектора, который ночует на диване». Что же касалось его младшей сестры, возможно, Эверт Гренс был первым после матери, кто узнал о ее существовании. Мужу Зофия сообщила о своей беременности позже.

Стать дедушкой… Может, это и есть самое подходящее занятие для полицейского за полгода до выхода на пенсию?

Нет.

Расмус и Хюго славные ребята, и Гренсу и в самом деле было приятно с ними водиться, но хорошего понемножку.

Комиссар выпил воды. Осушил большой стакан за пару глотков. Ярость не стихла, комом легла в горле и груди.

Мерзавцы, теперь они угрожают детям.

— Нам нужно еще холодной воды. И кофе.

Гренс залил воду и включил кофемашину, когда в дверь позвонили. Среди ночи? Кто это мог быть? Кого, черт возьми… ах да! Полицейский патруль. Он ведь сам просил Хермансон прислать коллег, когда возникло недоразумение с Хоффманом, который оказался не совсем Хоффманом, тем не менее был им.

Как же Гренс мог об этом забыть?

Коллеги не унимались, продолжали звонить в дверь.

Комиссар отпер, но лишь приоткрыл створку, так что ни они, ни он сам толком ничего не могли видеть.

Двое ребят в форме, блондин и брюнет, оба совсем молодые — все, что он разглядел.

— Да?

— Вы вызывали машину, комиссар. Взлом квартиры. Хермансон сказала, что это срочно.

Эверт Гренс приоткрыл дверь чуть шире.

— Вызывал, но, видите ли… произошло недоразумение.

Брюнет был чуть выше блондина. Это он разговаривал с комиссаром.

— Недоразумение? Но Хермансон говорила, что вы собираетесь применить табельное оружие.