— Ты голоден, как насчет печенья?

— В клетку?

— Да.

— Тогда голоден.

Пит Хоффман хочет закрыть окно, но медлит, снова высовывается и кричит:

— А остальные? Они тоже голодны?

Еще двое членов импровизированной команды, а может, и соперники, тоже хотят печенья в клетку, и Хоффман добавляет больше муки.

— Накроешь, Расмус?

— Мммм…

Младший не слышит. Новый человечек так и прыгает по столу, направляемый его рукой.

И каждый раз новые человечки. Пит никогда не забывал о них. Последние два года, когда работал в Западной Африке и наезжал домой раз в квартал, обязательно покупал, будь то на борту самолета или в магазинах такс-фри в аэропортах, что-нибудь новенькое на эту тему. Новый рейс домой — новая серия человечков.

— О’кей, Расмус. Тогда накрываю я. Если приберешь свои вещи.

— Сейчас, папа.

— Не сейчас, а немедленно.

— Только сбегаю в туалет и все уберу.

Расмус идет, а потом бежит, как и всегда, когда ненадолго отрывается от игры и возвращается к действительности — поскорее все сделать и обратно. Хоффман улыбается. Здорово все-таки быть ребенком и знать, что о реальной жизни позаботится кто-то другой. Так и не дождавшись сына из туалета, Пит достает из шкафа пять тарелок и столько же бокалов для сока и перемещает фигурки с кухонного стола на табуретку возле плиты. И именно в тот момент, когда он поднимает нового человечка — того самого Мистера Картофельная Голова, который умеет так высоко прыгать, — чувствует укол в груди. Давно такого не было. Этот укол где-то в области сердца — предупреждение об опасности, прежде чем он успевает что-либо понять.

Пит останавливается, взвешивает фигурку на ладони.

Она не пластмассовая, во всяком случае не целиком.

Триста граммов по меньшей мере — он несколько раз поднимает и опускает руку.

Потом присматривается к человечку внимательнее.