Снова кофейный автомат — третья чашка. И вот он в кабинете — Сив Мальмквист и «Тонкие кусочки». И папки, теперь уже у него на столе.
Комиссар долго разглядывал их под разными углами — со стороны открытого окна, платяного шкафа и вельветового дивана. Наконец отошел к порогу и встал лицом к комнате, держась за дверную раму.
Они все еще лежали там и смотрели на него не менее пристально, чем он на них.
Гренс приблизился.
Положил ладонь на одну из папок. Рука дрожала, что бывало с ним не часто. Ведь до сих пор комиссар надеялся, что девочка с перепачканным лицом навсегда исчезла из его жизни.
Он открыл папку, просмотрел первую страницу.
Это была синяя папка. Довольно толстая, архивный номер надписан чернилами. В правом верхнем углу штемпель, который когда-то был черным.
Эверт Гренс откинулся на спинку дивана, поднес ко рту пластиковую чашку и выложил на стол четыре прошитые бумажные стопки.
семь страниц, Стокгольмский полицейский округ.
четыре страницы от отдела криминалистики.
двадцать восемь страниц от отдела судмедэкспертизы в Сольне.
пятьдесят четыре страницы, описание расследования, которое вел он сам и потерпел фиаско.
Гренс огляделся. Когда-то и она лежала здесь, в этой комнате.
Диван в то время был в куда лучшем состоянии и на вельвете отчетливо просматривались полоски. Девочка спала на импровизированной подушке, которую Гренс соорудил из своей куртки. Но спала по-настоящему, даже сопела.
И это был ее первый сон за несколько дней и ночей после дня рождения, — в этом комиссар был уверен.