– Ты сводишь с ума, – шепчу от волнующих мурашек, которые не преминули мигом появиться.

– Ты тоже, Же-е-е-ня, – протягивает мое имя медленно и с хрипотцой, проводя губами по шее, а руками, тем временем, залезает под кофту, поглаживая и расслабляя. – Хочу тебя, – произносит наше общее желание, и мы вновь отдаемся страсти, отложив все проблемы на потом…

***

Утром я еле отдираю голову от подушки, проклиная самими последними словами свой собственный будильник на телефоне, которой отвратно верещит и всё никак не заткнётся.

Открываю глаза просто с титаническим трудом и уже ненавижу этот день, потому что ночью, пока Штормов мило посапывал под боком, я истерзала себя мыслями настолько, что начало болезненно щемить в груди. В итоге, смогла провалиться в сон только под утро. Разумеется, у меня сейчас нет ни сил, ни желания вставать и, делая вид, что в моей жизни всё прекрасно, идти на злосчастную работу.

– Доброе утро, Кудряшка! – в дверном проёме вдруг появляется свеженький и полностью одетый Тимур. – Я сбегал в булочную за твоей любимой ватрушкой и сварил кофе. Так что иди завтракать, а то опоздаешь в свой фитнес-клуб. Мне уже пора выходить.

– Спасибо, – приподнявшись на кровати, смущенно улыбаюсь и протягиваю руки в надежде, что Штормов сам подойдет ко мне и обнимет.

А он просто идеальный, ведь понимает намёк с полужеста. Парень стискивает меня в объятьях и аккуратно целует в глаз. Само собой, он желал сделать это в губы, но я резко нагнулась и пыталась отвернуться.

– Вечером я постараюсь заехать, и ты мне всё расскажешь. Хорошо? Насчёт того, что с тобой произошло вчера.

Но я ловко ушла от ответа и, чмокнув Тимура в небритую щеку, всё-таки соизволила встать и проводить его до двери.

Как только я осталась в квартире одна, мне стало зябко и неуютно. И даже горячий кофе, приготовленный Штормовым, не смог отогреть меня. Наверное, потому, что я теперь осознавала – от собственных мыслей никуда не денусь. Из этой ловушки некуда бежать. Весь рой догадок будет жужжать в моей голове ровно до тех пор, пока я не доберусь до правды.

Лена.

После вчерашней случайной встречи у меня возникло к ней слишком много вопросов. И самое ужасное то, что я начала воспринимать обвинения Вики в адрес подруги всёрьез. То есть допускать вероятность того, что Иванова могла меня подставить, хотя это ужасно нелогично, подло и нелепо.

Конечно, я с этими идеями старалась бороться, взвешивать их и отгонять прочь, но не получалось. Скорее всего, виной тому неожиданные отношения между Леной и Юрой, о которых я была ни слухом, ни духом. Смущало именно то, что Иванова прекрасно знала моё мнение о Лаврове и всегда охотно поддерживала его, но вчера она себя вела крайне странно – будто Юра ей и правда слишком сильно дорог. Дороже, чем я. Если подруга действительно неравнодушна к этому парню, то почему не призналась? Боялась моего осуждения?

В любом случае, между нами происходит что-то неприятное и неправильное. Вроде бы два дня назад было всё хорошо, я бы даже сказала – прекрасно, а сейчас ощущение высоченный стены из недопониманий. И есть только один выход разрушить её, чтобы всё стало как прежде – поговорить начистоту.

Все эти дни я пыталась дозвониться до Лены, но она просто не брала трубку и не перезванивала. Тогда я начала писать ей смс с просьбами встретиться с глазу на глаз и всё выяснить, но Иванова их также игнорировала.

Неужели её настолько задело то, что я общаюсь с Викой? Или то, что защищала Клумбову тогда от Ленкиных нападок?

Из-за того, что слишком нервничала и переживала по этому вопросу, я не могла сосредоточиться на своей новой работе и, как следствие, много косячила. Умудрилась даже нагрубить сменщице и администратору, за что получила первое предупреждение. Еле удержалась, чтобы зрелищно не психануть и не послать там всех в одно очень дальнее и неприличное место.

Ещё я настолько загрузилась, что начала забывать отправлять отчёты по эксперименту в конторку. Липовые отчёты. Ведь много времени теперь уходило именно на монтаж материала – нельзя же было показывать всё, как есть. Никита уже несколько раз делал мне замечания, чтобы соблюдала сроки, и будто стал подозревать что-то неладное. А я до сих пор лелеяла надежду вытянуть деньги с этих ребят за удачно проваленный эксперимент. Поэтому через силу заставляла себя заполнять электронный дневник и обрезать видео.

Ко всему прочему – как будто и без этого было мало проблем – мы с Тимуром стали реже видеться. Я понимала, что совмещать две работы парню очень тяжело, но подавленная, запутавшаяся во всем окончательно эгоистка внутри меня хотела больше внимания к своей персоне. Поэтому иногда сдуру отправляла Штормову какие-нибудь провоцирующие смски или бросала трубку посередине разговора, чувствуя себя всеми покинутой и несчастной.