Тот факт, что в синоптических Евангелиях Иоанн, сын Зеведеев, упоминается несколько раз, а в четвертом Евангелии только однажды, можно интерпретировать в пользу церковной традиции. Отсутствие в четвертом Евангелии одной из ключевых фигур апостольской общины при наличии неоднократно упоминаемого анонимного ученика как раз и объясняется тем, что анонимный ученик – тот самый Иоанн, о котором говорится у синоптиков.

Действительно, в Евангелии от Иоанна отсутствуют многие важные эпизоды, в которых, согласно синоптикам, участвовал Иоанн, сын Зеведеев. Но этот факт находит свое объяснение в том, что, согласно церковной традиции, подтверждаемой и современными исследованиями, Евангелие от Иоанна писалось позже других Евангелий и автор делал акцент прежде всего на тех событиях, которые обойдены вниманием синоптиков. Вполне возможно, что Иоанн был знаком с одним, двумя или тремя Евангелиями или же с их более ранними прототипами и писал свое Евангелие, надеясь дополнить уже существовавшие повествования.

С другими Евангелиями или их прототипами был знаком и Лука. Однако между Лукой и Иоанном наблюдается существенная разница в подходах. Лука не просто знаком с другими свидетельствами: он в значительной степени на них опирается и позиционирует себя в качестве компилятора. Иоанн же, напротив, по большей части избегает повторения того, что уже сказано другими евангелистами, за исключением тех случаев, когда это повторение необходимо для развития сюжетной линии или богословской мысли. Этим можно объяснить и отсутствие в Евангелии от Иоанна большинства чудес, описанных синоптиками; в нем нет притч из синоптических Евангелий; нет таких важных сюжетов, как, например, крещение Иисуса от Иоанна или причащение учеников на Тайной Вечере. При этом только в Евангелии от Иоанна содержатся беседа Иисуса о хлебе жизни (Ин. 6:22–71) и многие другие полемические беседы с иудеями, не упоминаемые у других евангелистов. Только у Иоанна присутствуют такие эпизоды, как чудо преложения воды в вино на браке в Кане Галилейской (Ин. 2:13–25), беседы Иисуса с Никодимом (Ин. 3:1–36) и с самарянкой (Ин. 4:7–43), исцеление слепорожденного (Ин. 9:1–41), умовение ног ученикам (Ин. 13:1–11), пространная прощальная беседа Иисуса с учениками на Тайной Вечере (Ин. 13:11–16:33).

Брак в Кане Галилейской. Чудо пре творения воды в вино. Фреска. XIV в.

Что касается единственного упоминания сыновей Зеведеевых (Ин. 21:2) в Евангелии от Иоанна, наряду с Симоном Петром, Фомой, Нафанаилом и двумя другими из учеников Иисуса, то вовсе не обязательно включать автора четвертого Евангелия в число этих двух не названных по имени учеников. С тем же успехом он может быть включен в число сыновей Зеведеевых, также не названных по имени.

Итак, Евангелие от Иоанна – это серия показаний свидетеля о событиях, очевидцем которых он был. Хотя некоторые сюжеты в Евангелии от Иоанна перекликаются с теми, что описаны у синоптиков, текстуальное сходство наблюдается лишь эпизодически. В отличие от трех других евангелистов, Иоанн не стремится к последовательному описанию событий: его Евангелие адресовано читателю, уже знакомому с общей канвой земной жизни Иисуса по другим Евангелиям.

Тем не менее именно Евангелие от Иоанна дает возможность выстроить материал, приведенный у синоптиков, в хронологической последовательности, поскольку все служение Иисуса в нем разделено на несколько периодов, границами между которыми становится праздник пасхи. Первая пасха ознаменована посещением храма и изгнанием из него торгующих (Ин. 2:13–23), вторая – исцелением расслабленного при Овчей купели (Ин. 5:1), третья – чудом умножения хлебов (Ин. 6:4), последняя, четвертая, – распятием и смертью Иисуса[159].

Ученые отмечают, что в Евангелии от Иоанна описано намного меньше событий, чем в каждом из четырех синоптических Евангелий, однако каждое из описываемых событий раскрывается в ходе значительно более длинных повествований, чем рассказы синоптиков. Таким образом читатель приглашается к более вдумчивому и неспешному участию в рассказе, сама форма которого содержит указания на его смысл[160]. Длина одного сюжета в Евангелии от Иоанна может в несколько раз превышать среднюю длину одного сюжета в синоптических Евангелиях. Так, например, рассказ об исцелении слепорожденного занимает 38 стихов (Ин. 9:1–38), а о воскрешении Лазаря – 46 (Ин. 11:1–46). Для сравнения: рассказ об исцелении слепого Вартимея в синоптических Евангелиях занимает 7–9 стихов (Мк. 10:46–52; Лк. 18:35–43), о воскрешении юноши в Евангелии от Луки – 6 стихов (Лк. 7:11–16).

Евангелие от Иоанна представляет собой богословский трактат, где события из жизни Иисуса иллюстрируют те или иные богословские посылки.

Так, например, мысль о том, что учение Иисуса есть вода живая, иллюстрируется при помощи рассказа о встрече Иисуса с самарянкой (Ин. 4:4–42), отсутствующего у других евангелистов: в нем даны образы воды, колодца, усталого Путника, Которому нечем зачерпнуть воды и Который просит у самарянки пить.

Встреча с самарянкой. Фреска. XIV в.

Мысль о том, что Иисус есть свет миру (Ин. 9:5), иллюстрируется при помощи рассказа об исцелении слепого при Силоамской купели (Ин. 9:6–38). Тот, кто живет без Бога, слеп, а кто верует в Бога, становится зрячим, ибо вера в Иисуса как Сына Божия дает человеку прозрение – таков основной смысл данного рассказа.

Повествование о насыщении пяти тысяч пятью хлебами (Ин. 6:6–13) приводится для того, чтобы подвести к словам Иис уса Я есмь хлеб жизни (Ин. 6:35). Если других евангелистов привлекает само чудо насыщения народа пятью хлебами, то Иоанн обращает внимание на богословскую значимость этого события: чудо трактуется им как прообраз Евхаристии.

Наконец, рассказ о воскрешении Лазаря (Ин. 11:1–44), отсутствующий у других евангелистов, является прелюдией к рассказу о воскресении Христовом и иллюстрацией слов Иис уса: Я есмь воскресение и жизнь (Ин. 11:25).

Спаситель. Мозаика. XII в.

Все четвертое Евангелие построено по одному принципу: каждой богословской посылке соответствует некий сюжет, который имеет значимость постольку, поскольку он эту посылку иллюстрирует. Возможно, это является одной из причин, по которым Иоанн останавливает свое внимание на деталях, ускользнувших от взора других евангелистов, в то же время оставляя без внимания многие события и слова Иисуса, известные по их повествованиям.

Характерной особенностью Евангелия от Иоанна является использование более ограниченного словаря, чем у других евангелистов. Словарь Иоанна вдвое меньше словаря Луки и существенно меньше словарей Матфея и Марка. В значительной степени это связано с использованием ключевых слов, которые многократно повторяются[161].

Христос Пантократор. Икона. XIII в.

В качестве примера можно привести первые пять стихов 1-й главы этого Евангелия (Ин. 1:1–5). Здесь трижды употребляются термины «Слово», «Бог», «начало быть», дважды – словосочетание «в начале», термины «жизнь» и «свет». При помощи подобного рода повторов достигается особый эффект: богословская посылка, предлагаемая евангелистом, не только лучше усваивается читателем, но и при каждом возвращении к ней обретает дополнительные смысловые обертоны.