Дэнни был двоюродным братом Кейн со стороны семьи Бакстер, который уговорил ее отца взять его на работу за год до того, как Далтон был убит. К сожалению, юный невысокий рыжий молодой человек был слишком агрессивен и ни Далтон, ни Кейн, не могли доверять ему настолько, чтобы поручать ответственные задания или делиться информацией об их делах и партнерах.

Сначала Дэнни принял эту позицию низшего в клане, так как его родственные отношения с Кейн никак не могли позволить ему занять более важное место в бизнесе. Но с каждым проходящим годом он все больше и больше негодовал из-за своего статуса, и всю свою ненависть он сконцентрировал на Кейн.

Он винил ее в том, что она не допускает его к главному занятию семьи, и всегда был рад пожаловаться тому, кто согласился бы его выслушать. Эта неудавшаяся попытка изнасилования имела целью показать всем, какой слабой станет Кейн, и он надеялся, что она сойдет с ума, когда увидит Эмму сломленной и истерзанной.

В его планах не входило стать главой семьи. При всей его тупости, даже он понимал, что это невозможно. Он просто хотел, чтобы главным стал кто-то другой, тот, кто позволит ему доказать, что он сможет увеличить их доходы за счет владельцев магазинов, с которыми работала Кейн. Для него все они были просто жалкими овцами, которые будут подчиняться его воле.

Потребовалось несколько месяцев, чтобы кости срослись и прошли синяки, но она оставила его в живых. Единственным наказанием стало полное отлучение от семьи.

– Милая, где ты? – Позвала Кейн из коридора, копаясь в стопке писем на маленьком столике у двери. Когда Эмма не ответила, Кейн направилась ее искать и наткнулась на собранный багаж.

По количеству сумок можно было предсказать долгое отсутствие. Кейн выронила конверты, когда заметила Эмму, сидящую на диване в комнате и вытирающую слезы платком.

– Ты куда-то едешь?

Эмма вздрогнула.

– Я еду домой.

Она опять посмотрела на сумки, а потом на Эмму. Она расстегнула куртку и сняла ее, понимая, что разговор предстоит долгий.

– Я думала, что здесь твой дом.

– Я еду домой, к моим родителям, Кейн. – Эмма остановилась и вытерла слезы руками. – Я не вернусь, и я очень прошу тебя не отговаривать меня.

– Я знаю, что ты боишься, милая, но нельзя просто так сдаваться и убегать. Дэнни никогда больше не причинит тебе зла, и я клянусь своей жизнью, что буду оберегать тебя и Хэйдена.

– Теперь этого недостаточно, Кейн. Я не хочу растить ребенка в такой атмосфере. Неужели ты не можешь этого понять? – Эмма посмотрела на свои колени.

– Эмма, ты же знаешь, что я люблю тебя?

– Я знаю, милая. Дело не в том, что я сомневаюсь в твоих чувствах или в твоей верности. Я просто не могу больше это выносить. Я очень люблю тебя, но жестокость и люди, которыми ты себя окружаешь, просто убивают меня. Я не могу остаться.

Кейн откинулась на стуле, и какое-то время смотрела в потолок, не произнося ни слова. Женщина, которой она доверилась, которой раскрыла свое истинное лицо, ударила ее исподтишка, и Кейн пыталась понять, откуда у Эммы взялось это иррациональное желание бросить все.

C тех пор, как Кейн стала главой семьи, она ничего не боялась, потому что полностью контролировала свою жизнь. Если ее что-то и пугало, то это необходимость верить в кого-то, и Эмма была большой частью этого страха. Из-за того, что делала сейчас Эмма, она почувствовала, что ее слепая вера подвергается проверке.

– Почему ты так решила? Я знаю, что ты все еще расстроена, но я больше не подпущу никого к тебе близко. Ты должна доверить мне заботу о тебе и о Хэйдене.