— Он считает себя виноватым в случившемся.

— Он? Почему?

— Не смог уберечь свою пару, — веско сказала Сати.

Я покачала головой.

— Какая глупость.

— Только не для Герда.

Мы немного помолчали. Снизу доносились веселые звуки пиршества и многоголосый гомон сотни волков, не подозревающих о случившемся.

— Лекарь сказал, что у меня могут остаться шрамы. Как думаешь, Герд… он…

Я вспомнила, как альфа обхватил ладонями мое лицо, как сказал: «Для меня ты все равно останешься самой прекрасной и желанной на свете». Но ведь мужчины любят глазами… Эта истина стара, как любой из миров.

— Глупости, — отрезала Сати, читая мои мысли. — Сок тирса случайно не попал тебе в мозг? Герд любит тебя, для него неважно, как ты выглядишь. Волки смотрят глубже, Лина. Когда ты уже это поймешь?

— Но как же… Я видела в глазах Диорна… — Я замолчала, подбирая подходящее слово: — Отвращение и… неприязнь. И я не могу его винить. А что если Герд… никогда меня больше не захочет? — быстро произнесла я, сбившись на шепот.

Выражение лица Сати заметно смягчилось.

— Если уж он терпел все твои выходки, Лина, пятна на твоем лице — это сущая ерунда, — Сати улыбнулась. — А если мы говорим сейчас откровенно, то Герд пошел за травой только ради тебя, Лина, хотя мог бы этого и не делать.

— То есть…

— Он мог бы обратить тебя, не осталось бы даже напоминания об этих язвах. Понимаешь?

— Что? — покачала я головой, не в силах осмыслить сказанное. — Но зачем тогда пошел?

— Потому что он любит. По-настоящему, — просто ответила Сати. — И потому что для него важно, чтобы ты сама захотела быть с ним.

— Но… Я даже не знала… Не догадывалась… Он ведь не сказал…

— Не терзай себя понапрасну. Лучше подумай, как ты отблагодаришь Герда, когда он вернется, — весело хмыкнула Сати. — И впусти в комнату немного света, а то эта комната напоминает склеп.

Когда Сати ушла, я еще какое-то время ходила по темной комнате, потом зажгла свечу и несколько раз перечитала документ, по которому все имущество моего отца отходило мне.