Неизвестно, кто являлся проектировщиком тюрьмы, но детство у него было тяжелое. Мрак, тьма, ни единого светлого пятнышка – даже плитка пола, казалось, вырезана из ночного воздуха. Проходы – невероятно широкие, но с каждого края поджимаемые решетками и пиками. Сбежавший заключенный рисковал наткнуться на одну из таких в полумраке редких факелов, что облегчит работу страже. Последняя достойно отрабатывала паёк, патрулировала незаселенные коридоры парами. Их лазурные плащи под тёмными сводом выглядели как сумрачное небо. Низкий потолок давил то ли на сознание, то ли на вестибулярный аппарат. Решишь подпрыгнуть – сотрясение. Может, так и стоило поступить? «Допрыгаться» до нуля хп и возродиться в городе. Стратегия звучала неплохо, если бы только стражники хоть на момент ослабили хватку. Но они действовали с точностью машин – ни секунды слабины, всё чётко и спланировано. Стражи ориентировались в тюрьме так, будто в ней родились. А вот Владислав с трудом мог определить, где именно они проходят – столовая, склады, камеры – всё монотонное и однообразное.

– Ты с него что-нибудь возьмешь? – юноша указал пальцем на карманы Дракулы. – Или он из «этих»?

– В таком тряпье нынче даже бедняки не шастают, мог бы уже запомнить. Вещи у них гнилые, взял у одного хлеб – так два зуба хрустнуло, камень какой-то. Ещё и к рукам прилип, пытаюсь выбросить – хана, короче. Пришлось возвращать. Так он его за обе щеки улепетывать начал, что твоя каша. Колдуны, етить! Причём, вроде, много кого словили, даже какого-то архомага. Забрали посох евошний с камнями светящимися, кольца, серьги… И только его чёрный хлеб да стрёмная роба были, э-э-э… Неприкосновенны. Во!

Бородач явно гордился тем, что смог употребить столь сложное слово, а Владислав наматывал на ус приобретаемую информацию. Видимо, стартовое снаряжение игрока было непередаваемым. Скорее всего, процедура создания персонажа полностью бесплатна, и новые аватары своими запасами хлеба «из воздуха» могли обрушить рынок еды во всей игре. Да уж, реализм.

– Тут почалишься, а дальше уж решим, что с тобой делать.

Путешествие по катакомбам закончилось на большом зале. От него щупальцами стремились камеры, разбросанные невпопад, как кубики после игры ребенка. Из-за склизких и влажных решеток сочилась тьма, иногда разрываемая тусклыми глазами заключенных. Дракула чувствовал холод, хотя ожидал жару: ни единого намёка на вентиляцию или окна. Пахло потом и нечистотами. При этом воздух с трудом входил в лёгкие, слишком много людей ютилось на небольшом участке. А ведь это лишь кусочек одного из десятков этажей тюрьмы…

Юный страж достал увесистую кладку ключей и распахнул решетчатую дверь. С жалобным лязгом, она ударилась о стену, и бородач втолкнул атланта внутрь. Выход затворился. Теперь Владислав официально заключенный.

Точка Вашей привязки сменилась: магическая тюрьма Гнаргенеса, камера 0130

Камера казалась насмешкой над человеческим существованием. Узкая каморка на несколько квадратных метров, грунтовый пол под ногами с кишащими в нём жучками и тараканами. Стены, изъеденные мхом и грибком – кстати, единственная положительная особенность данного места. В одном из тесных углов произрастала целая колония чего-то, напоминавшего лисичек, но излучавших холодный свет, как ночная лампа. Владислав чувствовал себя отвратно: ни приговора, ни слова о длине заключения. Его будто просто оставили разлагаться на веки вечные. Вот вам, полюбуйтесь – запоротый с первого уровня перс. Красота! Пожалуй, придётся создавать другого, и не вести себя как «маг» с самого начала игры. Средневековье...

Перед ногами атланта упала грязная тряпка. Он рефлекторно пнул её в сторону, но ткань по строению напоминала дерево, и нежные пальцы, перепачканные в грязи, жалобно хрустнули.

– Ай! Чёрт, как же… – Влад быстро вспомнил, что боль в этом мире вполне материальна. Кстати, дебафф безмолвия наконец-то пропал.

Получена 1 единица урона.

– Хокх! Всю жизнь мечтал так сделать! Хокх-хокх-хокх… – откуда-то из глубины камеры донесся гнусавый голос, затем разразившийся смехом задыхающегося приудурка.

– Дурак? – по-детсадовски отозвался Владислав, потирая горящие огнем пальцы ноги. По его скромным подсчетам, от этого удара он умер примерно на семь процентов. Что, впрочем, было вполне реалистично, если припомнить опыт столкновения мизинца с тумбочкой из реальной жизни.

Глаза атланта быстро привыкли к темноте. В центре комнаты он увидел небольшую, но плотную фигуру. Она по-царски восседала на стоге сена – одна нога расслаблена, но другая согнулась в колене, и на неё был возложен локоть. Локоть подпирал мохнатую голову, которая, казалось, была занята вечной проблемой, неразрешимой, но, почему-то, именно этой голове подвластной. При этом – ни единого движения, будто в отрыве от всего мирского мыслитель избавился от потребности даже в воздухе. Несмотря на обстоятельства, от существа веяло мощью, даже властью. В сокамернике Владислав видел если не свергнутого короля, то, как минимум, бастарда среднего пошиба. Фигура испортила всё впечатление следующей фразой:

– Правильно себя преподнести – залог прочных взаимовыгодных отношений.

– Эм… Приятно познакомиться. Меня зовут Владислав, то есть, Дракула, – он обогнул деревянную тряпку и приблизился к собеседнику на расстояние вытянутой руки. Карлик в сидячем положении доставал ему до бедра, и вся «мощь» образа окончательно растворилась. – Но ты не мог бы объяснить, что здесь происходит?

– Любой каприз за ваши деньги, ой, прости, ты же нуб, откуда у тебя деньги? Хокх… Ладно. Имя глупое, но для тебя в самый раз. А мой текущий ник – Тигернвенандос… Айди единица, конечно. Для друзей Герн.

– Хорошо, Герн…

– Тигернвенандос.