– Избавь меня от этой хрени. У меня в облаке куча копий этого видео. Оно снято недавно. Ты нашел себе новую халтуру, ведь тебе больше нельзя выходить на ринг. К вечеру я залью видео на ютуб везде, где только можно, и доставлю шерифу, если только ты не станешь очень внимательно меня слушать. Повторю еще раз: половина выручки от боя и обещание, что ты больше никогда не подойдешь к моим людям. Вообще. Грейс Шоу это особенно касается. Если я услышу, что ты хотя бы пернул в ее сторону, то убью тебя двадцать шесть раз за каждый твой день рождения. Я ясно выразился?

Кейд сглотнул, на лице заходили желваки. Если он одурел от кайфа, то сейчас вся наркота потеряла действие. Теперь голова у него прояснилась, и он понимал, какую огромную кучу дерьма я только что навалил к его ногам.

– Я серьезно, – прорычал я. – Я слил из-за тебя бой. На этом мои добрые побуждения заканчиваются. Если ты ее будешь преследовать, я тебя уничтожу.

– Если я соглашусь, то хочу вернуть видео себе. – Он постучал пальцем по столу.

Этот баран не знает, как устроен интернет?

– Я сохраню эти видео в качестве гарантии, – категорично заявил я.

– А мне откуда знать, что ты не сольешь его позже?

– Во-первых, потому что я человек слова. – Во всяком случае, я им собираюсь стать. Раньше я дерьмово относился к выполнению своих же обещаний, но намерен это исправить. – И, во-вторых, мне совсем не хочется, чтобы твоя новорожденная дочь росла, пока ее отец сидит в тюрьме, хотя там тебе самое место. Так что, если я уйду отсюда, убедившись, что ты найдешь легальную работу, прекратишь собачьи бои, обеспечишь свою бывшую и оставишь меня и моих ребят в покое, то сделка в силе.

Я говорил как полиция нравов, но, если честно, разоблачение всего, что происходило последние годы в «Плазе» затащит нас всех на дно. К тому же в глубине души я верил во второй шанс.

Я не доверял Кейду Эпплтону на все сто. Но для этого у меня был Макс. Он за ним проследит. Убедится, что он выполнит свою часть сделки.

Кейд отвел глаза в сторону.

– Ладно. На хрен.

– Жду деньги в почтовом ящике через двенадцать часов. О, и еще, Кейд.

Я встал. Он с неохотой повернул ко мне лицо. У меня дернулись губы.

– Я говорил всерьез. Если услышу о собачьих боях с твоим именем, если ты близко подойдешь к моим людям, я тебя убью, а это обещание я не нарушу.

На этой неделе мы с Уэстом ходили пить кофе каждый день. И всегда в одно и то же место – небольшое кафе на окраине города, куда ушла бабушка в ту ночь, когда он мне помог.

У них даже не было того сорта кофе, который я обычно пью. Мне нравился капучино, а его в меню не наблюдалось. Я заметила, что и Уэст не притрагивался к своему заварному кофе. Мы просто держали в руках кружки и болтали.

Мы говорили обо всем, кроме нас.

О том, как родители заставили его поклясться, что он больше никогда не станет участвовать в боях, и он согласился. И на этот раз не собирался нарушать свое слово.

О моем предстоящем визите к бабушке в субботу. Как она хорошо адаптировалась в доме престарелых, хотя у нее были и легкие, и тяжелые периоды. Ее с большим трудом удалось уговорить пойти на томографию, но медсестра Эйми позвонила и сказала, что к концу дня бабушка настолько устала, что легла спать в семь вечера, и проснулась на следующее утро бодрой, и подпевала Этель в столовой на завтраке.