Я припомнил, как давно, ещё в институтские годы, Алиса затащила меня на занятия по цигуну в какой-то эзотерический клуб. После предварительной гимнастики все расселись на подушечки, сложили ноги и руки крестиком и закрыли глаза. Зрелище было уморительное. Поскольку долго сидеть с закрытыми глазами мне было скучно, я стал разглядывать медитирующую публику. Из двадцати человек, наверное, только пятеро действительно были погружены в какое-то подобие транса. По крайней мере, они сидели неподвижно и расслабленно. Остальные только изображали крутых практиков. Было видно, что им это занятие поперёк горла, и они постоянно ёрзали на своих подушечках, пытаясь устроиться поудобнее, либо откровенно дремали. Меня хватило ещё на два посещения, а потом я просто поджидал Алису в Шоколаднице рядом с клубом, и все были довольны. Не думаю, что такой опыт можно было назвать опытом медитации. И я отрицательно покачал головой.

— Вот и отлично, — с энтузиазмом провозгласил Учитель. — Нет ничего хуже, чем переучивать.

Он легко поднялся из-за стола и поманил меня к двери, которую я безрезультатно пытался открыть раньше. На этот раз дверь послушно подалась, и мы оказались в широкой галерее. Её левая сторона была полностью застеклена, было видно, что сразу за окнами начинался обрыв в глубокое ущелье. Выглянув в окно, я на миг аж задохнулся от грандиозности открывшегося вида. Учитель, увидев, что я затормозил, оглянулся и поманил меня пальцем. С правой стороны галереи располагались шесть одинаковых дверей. Учитель открыл третью по счёту и пригласил меня войти. За дверью оказалась небольшая комната с окном, наполовину скрытым плотными шторами. Пол комнаты был покрыт толстым ковром, стены тоже были обиты чем-то мягким. Из мебели там были два кресла с прямыми спинками и несколько полочек, уставленных всякой всячиной. В дальнем углу было сложено с десяток подушек.

Ну всё понятно, сейчас меня усадят на одну из подушек и предложат всласть помедитировать. Учитель, однако, вопреки моим ожиданиям, уселся в кресло и предложил мне располагаться во втором.

— Чтобы выполнить свою миссию, — начал он объяснение, — Программисту необходимо научиться хорошо контролировать свои мысли. Поэтому ты начнёшь с практики концентрации. Выбери любой предмет из тех, что расставлены на полках, и я объясню тебе, что нужно делать.

Я подошёл к полкам. Чего там только не было. Больше всего было статуэток и картинок всевозможных святых, будд и прочих оккультных персонажей. Ещё там были чётки, крестики, колокольчики, медные и каменные чаши и другая религиозная утварь. Но встречались и не относящиеся к религиям объекты: мягкие игрушки, фарфоровые куколки, блестящая бижутерия и несколько угрожающего вида ножей и кинжалов. Мне больше всего понравилась фарфоровая статуэтка балерины, но я из чувства противоречия выбрал плюшевого зайца.

— От моего выбора что-то зависит? — спросил я Учителя, усаживая ушастого себе на колени.

— На первом этапе объект совершенно не важен, хотя в некоторых школах ему придают определённое значение, — Учитель на мгновение задумался. — Например, в практике раннего Бон объект для концентрации внимания выбирался в соответствии с одним из пяти ядов, превалировавших у практика.

— Что за яды такие? Мне нужно будет что-то принимать внутрь? — я был не на шутку встревожен. Мне как-то один знакомый рассказывал о своём шаманском опыте с аюаской, или как там называют это зелье из лианы. Что-то мне не улыбалась такая перспектива.

— Пять ядов — это гнев, зависть, страсть, тупость и гордыня, — пояснил Учитель к моему облегчению. — Например, ученикам, у которых было много гнева, предлагали концентрироваться на белой занавеске или стене. Сейчас для практики концентрации используют тибетскую букву А. Если хочешь, можешь тоже попробовать, она на верхней полке слева.

Я прижал к животу своего зайца и отрицательно помотал головой. Если честно, у меня вообще не было ни малейшего настроения сидеть сиднем в тёмной комнате. Я попал в удивительный мир, а мне даже не дают немного перевести дух и осмотреться.

— Учитель, а куда мы так спешим? — я решился всё-таки сделать попытку откосить. — Можно я для начала немного прогуляюсь по окрестностям? Ведь в моей Реальности время практически не движется, успею ещё пройти курс молодого Программиста.

Учитель, вопреки ожиданиям, не обиделся и не рассердился на нерадивого ученика. Он поглядел на выплывавшее из-за снежных вершин солнце и перевёл на меня взгляд, полный сострадания. У меня нехорошо засосало под ложечкой.

— Я не хотел тебе говорить, — наконец нарушил тишину Учитель, — но, видимо, придётся, иначе усердия от тебя не добиться. В твоей базовой Реальности время действительно не движется, но твоё личное время идёт с обычной скоростью, где бы ты ни находился.

Он подошёл к окну и сел на подоконник. Похоже, это была его любимая поза.

— Быть Программистом — это вовсе не синекура, — строго заявил Учитель. — Вы воплощаетесь отнюдь не для того, чтобы играться со своими силами, а для выполнения определённой миссии. Не перебивай, — он поднял руку, останавливая мой естественный вопрос. — Я не знаю, какова твоя миссия, и никто пока не знает, включая тебя самого. В идеале, Программист должен осознать свою миссию самостоятельно и добровольно её выполнить. Но это происходит далеко не всегда. Если ты не справишься в отведённое тебе Создателем время, то…,- он замолчал, подбирая слова.

— Тогда я умру? — несмотря на предупреждение, я всё-таки влез с вопросом.

— Нет, но то, что случится, будет хуже смерти, — Учитель грустно усмехнулся. — Чем-то это похоже на одержимость. Мне дважды довелось наблюдать подобное превращение. Такое ощущение, будто внутри человека поселяется другая сущность, которая полностью берёт на себя управление всеми его действиями. Самое неприятное то, что эту сущность совершенно не заботят биологические нужды тела-носителя, например, необходимость спать или мыться. Поверь мне, Антон, ты этого не хочешь.

Учитель снова задумался. Я тоже молчал, представляя своё жалкое будущее в роли немытого зомби. Вот ведь свезло мне уродиться Программистом.

— И как же мне, интересно, поможет медитация? — спросил я подавленно.