– Что? – побоялась повернуться я к Чащину.

– Ну чего ты? – ткнул шутливо меня в бок парень. – У меня уже все нормально.

– Я дура. Прости меня.

– Все в порядке. – Русоволосый молодой человек вздохнул. – Нет, правда, у меня реально сосуды слабые в носу.

– Дим, я не хотела. – Мне, правда, было невероятно стыдно. Я вообще в себе?

– Да знаю я, что не хотела. Эй. Бурундук, можно я теперь тебя буду так называть? Типа в знак компенсации? – В его звонком голосе появились обычные задорные нотки.

Я всего лишь кивнула. Моя покорность еще больше шокировала Чащина.

– Когда ты так себя ведешь, я чувствую себя полным идиотом. Бурун… Я тебя даже не могу называть так теперь! Маша, да хватит, ты же не хотела и все такое. Маша? Маша. Маша! – прокричал он мне почти на ухо.

Я повернулась к нему. Кажется, у меня глаза до сих пор были не только большие, но еще и красные. Плакать я, естественно, не собиралась – это я делаю очень редко, и только в одиночестве. Но было почему-то и обидно, и стыдно одновременно. И эта Князева… За неделю она правда умудрилась достать меня, хотя я и очень сдерживалась и старалась не обращать внимания.

И еще – Димка был прав. Смерча у меня может увести кто угодно, та же Князева, ведь я до сих пор считаю, что она влюблена в Дэна, поэтому и занимается такой ерундой, как копирование меня. А Денис не знает о ее чувствах. Думает, она влюблена в кого-то, а Ника боится. Он верит своим друзьям – тем, кого таковыми считает.

«Но захочет ли он, чтобы его уводили от тебя?» – сказал смутно знакомый голос в глубине меня, и головастики заявили, что это им, видите ли, передал некий полупрозрачный Дэнни. Я только отмахнулась от этих мыслей.

– Маша, да что ты? – беспомощно посмотрел на меня Димка. – Ты плакать собралась?

– Нет, – сказала я, глядя в пол, ногтями впиваясь в ладони – самый лучший способ от слез, эксплуатируемый мною с детства. – Нет. Дима, извини.

Он внезапно обнял меня одной рукой, очень осторожно, что было не похоже на него, прижав к себе.

– Бурундучатина, ну чего ты такая глупая? Все в порядке. Правда.

– Нет.

– Маша, да прекрати, все хорошо.

– Не хорошо.

Одногруппники на нас опять подозрительно взглянули. А я положила ему голову на плечо и только вздохнула. Вот же я дура!

Так мы просидели пару минут, пока я почти совсем внешне не успокоилась. С Димкой было удобно. Ведь мы так давно друг друга знали и воспринимали друг друга такими, какими были. На миг я даже подумала, а что если бы Смерч не появился в моей жизни, смогла бы я обратить внимание на Чащина, ну, при условии, что Дэн прав и я ему реально нравлюсь? Ведь любить Ника всю жизнь я бы не смогла – теперь я отлично понимаю, что эти мои чувства к нему – максималистское подростковое проявление симпатии к несуществующему идеалу.