Ближе к вечеру ожил телефон входящим вызовом. Лариска. Видимо, не дождалась меня на работе, теперь ей хочется подробностей. Вот въедливая баба. Не хочу! Все при встрече. Поэтому без зазрения совести сбросила звонок. Но он повторился ровно через несколько секунд. Вот… А там и не Лариса, там Фохтин. Вот с ним-то я меньше всех хочу разговаривать. Лучше подруге душу излить, нежели с ним снова связываться.

И так несколько раз, то она, то он. Хоть телефон отключай.

«Если не возьмёшь трубку, я приеду знакомиться с родителями» — пришло сообщение от Максима. Чёрт! Этот может. Поэтому пришлось все же сдвинуть зелёную иконку.

— Чего надо? — начала я с агрессивного наступления.

— Тише-тише, красота! Я думал услышать слова благодарности за внеплановый выходной.

— Твоих рук дело? Спасибо! Но не надо. Если бы я только знала…

— Не думай, что это ради тебя. Ты завтра просто мне нужна к двум при полном параде, отдохнувшая и выспавшаяся.

— Нет, Фохтин! Иди в жопу!

— Грубо, детка! Но ты знаешь, что я могу быть настойчивым — после этих слов у меня вспыхнули щеки и за пульсировала кровь, бахая по вискам. Сволочь! Он ещё смеет мне об этом напоминать.

— Я тебе уже сказала куда идти. Дорогу, думаю, найдешь сам.

— Ты моя!

— Я разведена со вчерашнего дня, а следовательно, долги спрашивай с Валерика.

— Разведена? — удивился он. О! А он не знал, оказывается. Ну, и у меня козырь кое-какой в рукаве оказался. Это ведь здорово.

— Да! И документы подала на смену фамилии. Нет больше Дарины Синицыной. И те бумаги, которыми ты мне тыкал, можешь отдать своим юристам. А они сходят с ними в туалет.

Что за бумаги? А о них я узнала по возвращению с Мальорки в воскресенье ночью, когда вместо того, чтобы везти меня домой, Фотин воспользовался своим авторитетом и скомандовал водителю доставить нас за город. Большой красивый дом, который я так и не успела в свете фонарей разглядеть. Но внутри меня поразила его пустота. Нет, там была красивая мебель, видно, что дизайнер постарался на славу, но дом был не живой. Словно кукольный, где нет теплоты и уюта. Да вообще, нет той атмосферы, которую должен в себе хранить дом.

— Привыкай, будешь жить здесь — огласил Фохтин вердикт, который эхом разнёсся по огромным комнатам.

— Я здесь не останусь — запротестовала я.

— Забыла? Ты принадлежишь мне.

— Блядь! — не выдержала я — Может, хватит? Я что, вещь какая-то, чтобы принадлежать кому-то? Крепостное право отменили полтора века назад. И вообще, кто ты такой, чтобы заявлять такое?

— Идем! — позвал он. И как оказалось, эти слова не были голословными. У него имелся документ в котором черным по белому были указаны все мои паспортные данные и текст в котором Синицын Валерий Абрамович полностью отказывался от каких либо прав на супругу Синицыну Дарину Васильевну. Все это было подтверждено юридически. Это вообще какой-то абсурд.