– Любимая, это – не розыгрыш. Сейчас некоторым господам очень нужно, чтобы я плясал под их дудку.

– …А ты сам под чью хочешь плясать?

– Императора, великой княжны Ольги, великого князя Михаила… и генерала Келлера. Хотя с ним мы, скорее, коллеги.

– Но почему? Почему именно ты?

– Дашенька, ты помнишь, что я тебе рассказывал… о будущем? Хоть сейчас всё уже несколько по-другому, главные фигуранты остались те же. В тот раз генерал Иванов не дошёл до Питера. А мы не только дойдём, но и наведём там порядок. Такой, что никакой революции никому больше не захочется. Точнее, не революции, а переворота. И тот же Гучков, будь он неладен, прекрасно это понимая, хочет если не переманить меня на свою сторону, то хотя бы обезвредить.

– Денис, я тебе верю, но… Всё это так странно… Предложение великой княжны, чиновник этот…

– Тебе знаком почерк Ольги Николаевны? И мне – нет. Бумага всё стерпит. Главное – выманить тебя из дома. Не буду говорить как, но я узнал, что на сегодня у него заказано купе. Значит, он не остановится ни перед чем, чтобы посадить тебя на поезд. А там ты уже ничего не сможешь сделать… Я вижу, что ты всё еще мне не веришь. Давай сделаем так… Мы спрячемся и будем наготове. Если после отказа он распрощается и уйдёт, я ничего не буду предпринимать. И никто ничего не узнает…

Как медленно тянется время!.. Гостиная напоминает какой-то кружок по интересам, только интересы у каждого свои. Полина Артемьевна с Дашенькой сидят у стола и что-то шьют, скорее всего, всякие пеленки-распашонки и прочее приданое малышу. Тесть с Михаилом Семеновичем изображают роденовских мыслителей возле шахматной доски, причем делают это настолько талантливо, что еле удерживаюсь, чтобы вслух не процитировать классическое «Лошадью ходи, век воли не видать!». Михалыч устроился на стуле у входа, чтобы недалеко было до его места дислокации – чуланчика возле входной двери, и тихонько выглаживает лезвие своей любимицы Гурды. Нашим батальонным изобретением, аналогом пасты ГОИ, нанесённым на деревянный брусочек. Я как-то вспомнил про чудодейственные свойства окиси хрома, а дальше Макс Горовский немного поколдовал с мылом, стеарином и керосином, в результате чего возникла еще одна традиция – бриться исключительно хорошо отполированными «оборотнями». Больше всего шума создает Анатоль, задумчиво, со скоростью ленивого метронома, выщелкивающий патроны из магазина «беты» и потом снаряжающий их обратно. И я сам, то в очередной раз проверяющий свой люгер, то, как идиот, вышагивающий по комнате взад-вперед, обдумывая возможные варианты событий. Точный состав «группы поддержки» у питерского гостя неизвестен, так же как и уровень подготовки. Но вряд ли они сразу перейдут к силовому варианту. Значит, здесь работать будем мы с Анатолем, а Михалыч и Семён, занявший свою любимую скамейку с лежащим под полотенцем пэпэшником, займутся желающими помочь господину чиновнику. Александр Михайлович с «дядей Мишей» с волчьей картечью в своих любимых охотничьих ружьях играют роль оперативного резерва. Остается одно слабое звено – как поведут себя в этой ситуации дамы, которым надо еще раз напомнить…

– Даша, ты же помнишь, когда он приедет, нужно будет стоять вот здесь, чтобы…

– Дорогой мой, закон сохранения в этом случае не работает. – Моя милая с удовольствием наблюдает за моим тормознутым выражением лица, затем снисходит до объяснения: – Денис, то, что у меня немного прибавилось… на талии, вовсе не означает, что убавилось в голове и я резко поглупела. Ты уже третий раз пытаешься меня с мамой, как вы там у себя в батальоне говорите… заинструктировать до бесчувствия. Успокойся, я всё помню!

– Попрошу мальчишек растопить самовар, – теща приходит мне на помощь. – Попьем все чаю и успокоимся. А то, действительно, атмосфера какая-то нервозная.

– Ага, вон и свежие калачи подоспели, – подает голос Михалыч. – Вон он… ходит уже…

На улице действительно появляется первая ласточка – липовый лотошник. Типа на разведку вышел, сволочь. Значит, скоро начнется какая-то активность…