По винтовой лестнице мы поднялись на второй этаж и прошли в хозяйскую спальню, где царил тот же порядок, что и везде. Нигде не было ни холстов, ни красок, ни карандашей. Так, где же тогда творит маэстро?

- Готовься, я скоро подойду, - отдал приказ Холланд и вышел из комнаты.

Во время нашей последней встречи, Патрик попросил меня хорошенько подготовиться к будущей игре. Я должна была взять с собой какую-нибудь не очень длинную юбку, несколько заколок и нож. Последнее, конечно же, смутило меня больше всего, но Халланд заверил, что мне не о чем волноваться.

Достав из рюкзака юбку, я в спешке ее надела и подколола свои длинные волосы. Волнение и любопытство разрывали меня надвое. Мне ужасно хотелось узнать, что он задумал. Через несколько минут Патрик вернулся обратно. Он оценивающе посмотрел на меня и в задумчивости потер подбородок.

- Разденься до пояса, - скомандовал он. – Нож возьми в одну руку и заведи ее за спину. Голову чуть опусти вниз.

Я торопливо выполняла все указания Холланда, хоть и не всегда понимала, чего именно он хочет.

- Отлично, стой ко мне спиной. Когда я закончу с наброском, то дам тебе знать.

Так вот чего он хотел! Я должна стать его моделью для позирования. Мне льстило то, что Патрик хочет запечатлеть мой образ в своей картине. Прежде никто и никогда меня не рисовал, да и красавицей для подобной работы я себя не считала.

- Не двигайся, - строго приказал Холланд.

Крепко сжав нож за своей спиной, я постаралась застыть на месте. Мне было слышно, как Патрик рисует карандашом, как он дышит и что-то тихо шепчет сам себе. Я хотела посмотреть на Холланда во время работы. Уверенна, он выглядит прекрасно, когда увлечен любимым делом.

Не знаю, сколько прошло времени, но мое тело слишком быстро начало болеть, а солнце постепенно уже клонилось к закату. Я не чувствовала пальцев, которыми сжимала рукоять кухонного ножа. Босые ноги замерзли, ровно как спина и грудь. Патрик продолжал молча рисовать, а мне было как-то неловко нарушать этот творческий процесс. Когда начало темнеть я уже не могла сдержать дрожь в теле. Зуб на зуб не попадал, и я то и дело вечно больно прикусывала губу.

- Ты слишком сильно опустила голову, - недовольно заявил Холланд.

Я подняла голову выше и тяжело вздохнула.

- Молодец, - слышу одобрение. – Можешь теперь повернуться.

Я повернулась, чтобы взять свою кофту и скорей надеть ее.

- Замри, - приказал Патрик, подняв одну руку вверх. – Хорошо, очень даже хорошо, - он отложил карандаш, холст и, поднявшись с кресла, медленно подошел ко мне.

Я всё еще жутко дрожала и никак не могла избавить от навязчивой идеи, что хочу скорее согреться.

- Ты вся дрожишь, - Холланд провел кончиками пальцев по моему обнажённому плечу. – Замерзла?

Я лишь положительно кивнула.

- У тебя очень красивая кожа. Изысканного молочного цвета, так и хочется оставить на ней какой-нибудь след, - уголок его губ дернулся в подобие улыбки. – Красивая, - Патрик коснулся пальцами моих губ, а затем резко прижал своим телом к ближайшей стене.