- О Патрике, - опускаю взгляд на свои сплетенные пальцы. – Я поехала в клуб, чтобы поговорить с ним и понять: кто мы друг для друга. А он… Он развлекался с другими женщинами. Они такие красивые и сексуальные, мне с ними не тягаться. Козел. Ненавижу его! Зачем мне тогда учиться надо? Зачем читать все эти книги? – я кивнула в сторону полок, что висели над моей кроватью, забитые учебниками и литературой на любой вкус. – Зачем забивать голову знаниями, если достаточно просто повертеть огромной задницей и все мужчины тут же окажутся у твоих ног? А? Марго, может, хоть ты мне ответишь на этот вопрос? – я посмотрела на свою подругу широко распахнутыми глазами.

Да, мне было обидно. Да, я злилась. Да, я испытывала боль. Я вела себя глупо и совершенно нелогично. Но мне становилось еще хуже на душе оттого, что я никак не могла взять себя в руки. Ведь знала, что всё это несерьезно, но всё равно питала какие-то иллюзии на этот счет. Получается, я обманула саму себя и теперь страдаю из-за этого.

- Габи, - подруга не стала есть свой завтрак, вместо этого она села рядом и обняла меня за плечи. – Не расстраиваясь так сильно.

- Не могу. Я такая дура. Если бы ты только знала, какая я дура, - я уткнулась в шею Марго и горько разрыдалась.

- Ну чего ты раскисла? – подруга нежно погладила меня по волосам. – Первый опыт нередко становится неудачным, в этом нет ничего страшного. Всё наладится. У тебя будет прекрасный парень, которого ты полюбишь так же, как и он тебя.

- Ну эту любовь к черту, - всхлипнула я. – Нет в ней ничего хорошего. Я просто хотела с ним поговорить, а он… Использовал меня и выбросил, как ненужную игрушку. Он жестокий. Ненавижу его, - я продолжала жаловаться и ругаться, а Марго молча слушала мой пьяный бред.

Теперь я уж точно завязала с этим клубом. Теперь-то ноги моей не будет в этом дурацком месте. Пелена спала с моих глаз и больше такой наивной дурочкой я уж точно не стану. Лео оказался совершенно прав, говоря о том, что в сексе люди полные эгоисты. Мне просто хотелось верить в то, что Патрик окажется другим. Внешне он выделялся из толпы, и я подумала, что внутри он такой же необыкновенный. Может быть, я бы так и не думала, не увидь его картины. Ну не может человек, который создает подобные шедевры оказаться таким циником.

Я всегда думала, что творческие люди ранимые и постоянно нуждаются в поддержке. А может это всего лишь стереотип? Не знаю. Но, во всяком случае, мне нужно всё это поскорее забыть. Да, сейчас мне паршиво, но я справлюсь. Слава богу, мы не так много времени провели вместе. В противном случае, сейчас бы мне было в сто раз хуже.

- Давай ты ляжешь и немного поспишь? – предлагает Марго.

- Нет, мне нужно в университет, - шмыгаю носом и вытираю руками слезы.

- В таком состоянии? – подруга выгибает одну бровь. – Ну, уж нет. Один день прогуляешь, ничего страшного не будет. Отдохни и обязательно выпей чай. Я после учебы зайду в супермаркет и куплю что-нибудь вкусненькое, будем лечить твою хандру, - Марго улыбнулась.

- Спасибо тебе. Ты так поддерживаешь меня.

- Брось, это пустяки. Иди спать, таблетки я оставлю на столе. Потом выпьешь их.

Я поднялась с пола и стянула с себя платье. Надев пижаму, я распустила волосы, сделала глоток чая и улеглась в постель.

- Марго, - позвала я подругу, когда она собралась уходить.

- Что?

- Ты ведь не станешь звонить моей матери?

- Габи, какой ты еще ребенок. Нет, конечно. Спи уже.

Я сидела на уроке всемирной культуры. Нет, это даже не урок, а факультатив, на который многие профессора советовали записаться. Большинство моих знакомых друзей-студентов уверяли преподавателей, что обязательно запишутся на факультатив, но в итоге в аудитории нас сидит всего лишь двадцать человек из восьмидесяти. Хотя лично мне так нравилось больше. На уроке витала тишина и непринуждённость. Профессор Вайт неторопливо рассказывал лекцию и делился своими личными впечатлениями насчет различных аспектов курса всемирной культуры.

Сейчас мы находились на этапе изучения эпохи Возрождения, и я была уверена, что после этой лекции у меня останется масса приятных впечатлений. Профессор Вайт хоть и был уже мужчиной преклонного возраста, но рассказывал он интересно, с увлечением и к тому же часто позволял себе шутить.