– Возможно, второй?

Ее глаза лучились невероятно восхитительным, голубым сиянием. Его низменные инстинкты вновь напомнили о себе. Он безжалостно их подавил.

То, что она сказала, было правдой. Но он не собирался в этом признаваться. У нее вновь появились ямочки, когда он закружил ее по залу в точном соответствии с тем, как его учили. Хоуп непринужденно заметила:

– Знаете, я совсем недавно научилась танцевать. Месье Лефарж уже почти отчаялся чему-нибудь меня научить, я была ужасно бестолковой. Я никак не могла поймать ритм, такой я была неуклюжей.

Неуклюжей? В это невозможно было поверить. Вот эта изящная, легкая как пушинка фея никак не могла быть неуклюжей. И тут он вспомнил другие ее слова. Лефарж. Так звали его француза – учителя танцев.

Ни о чем не подозревая, она продолжила:

– Долгое время мне приходилось считать, чтобы не сбиться с ритма: раз, два-три, раз, два-три. – Ее невероятно голубые глаза мечтательно засияли, и девушка продолжила: – Что за ирония, оказаться такой неуклюжей, когда отчаянно хочешь научиться вальсировать, представляете. Самой заветной моей мечтой было приехать в Лондон и танцевать в паре с красивым мужчиной.

Она посмотрела на него, затем, смутившись, поспешно отвела взгляд и покраснела.

Ее слова оказали на него мгновенное воздействие. Возбуждение. Себастьян был напуган. В общественном месте такого с ним еще никогда не случалось, даже когда он был подростком. Он слегка прикрыл глаза, всеми силами стараясь подавить желание.

Пытаясь скрыть свое замешательство, он вдруг ляпнул:

– Вы мисс Фэйт или мисс Хоуп?

И тут же, молча, выругался. Господи, он ведет себя, как неопытный мальчишка.