Глава 12

Сегодня в воздухе почудился первый отзвук весны. Ветер, веющий по полям вдоль дороги от школы, уже не так колюч, да и солнце уже не спешит садиться. Не сразу поэтому я замечаю, что на кухне воцарились сумерки, что свет сдался тени, и Джейми по ту сторону обеденного стола почти не видно. Встаю, щёлкаю выключателем, щурюсь от внезапно яркого света. Джейми, кажется, и не замечает, что что-то изменилось.

– Не хочешь кушать? – спрашиваю я, бросая взгляд на его тарелку.

Он отрицательно качает головой.

Я, как обычно, наготовила чересчур много пасты. Забыла, что она сильно разбухает. Мы едим-едим, а дна тарелок не видно. Потому что есть для нас теперь – значит осуществлять процесс поглощения пищи. Мы едим, чтобы не умереть. Ни у соуса, ни у фарша нет вкуса, каждый кусок щедро приправлен горем. Джейми, мне кажется, то же чувствует. Не помню, когда в последний раз он съел больше двух ложек.

– Ладно, тогда в туалет, чистить зубы и книжку на ночь, – хлопаю я в ладоши, будто всё у нас как обычно, будто кто-то в это верит.

Джейми как сидел, так и сидит, голову опустил, уставился на руки. В глазах слёзы, губы дрожат. Ему так горько, что мне почти физически больно. Как хотелось бы забрать его горе себе, закрыть его, как щитом.

– Я тоже по папе скучаю, – шепчу я.

Расскажи ему что-нибудь, Тесси.

На какое-то время задумываюсь.

– А помнишь, мы тебя в Лондон возили, на акул в аквариуме смотреть? – спрашиваю я. – Тебе было четыре годика. Летом дело было, перед тем как ты в садик пошёл. Мы с тобой покатались на железной дороге, такой день был особенный. И на двухъярусном автобусе проехались, – улыбаюсь. – Мы поднимались по лесенке, а он поехал, а ты ещё так хотел впереди сидеть, даже попросил папу, чтобы он уговорил других пассажиров поменяться местами. И мы поехали… в… – Не могу больше ни сказать, ни вспомнить: на подъезде к дому скрипит гравий. Это уже не шаги, это кто-то приехал на машине. Следом хлопает дверца, этот звук ни с чем не спутаешь.

Джейми поднимает голову, в глазах уже не слёзы, а ужас.

Как долго, Марк, мы боролись с его застенчивостью. На драмкружок этот его записали, который он терпеть не мог, чтобы поувереннее стал.

Не стал.

Но что-то у него получалось, правда? Помнишь, на Рождество перед всей школой, перед всеми другими родителями стишок прочитал? Его ещё директриса Банбридж отметила золотой звездочкой.

Как такое забудешь, ты рядом сидела, рыдала.

Я сыном гордилась, что такого? В той старой школе он бы ни за что ничего читать не стал.

А я тебе говорил, не зря переехали.

Переехали, да теперь толку-то. Джейми стал ещё застенчивее, чем раньше, а у меня сердце кровью обливается его ещё как-то дополнительно мучить.