– Ну, она, конечно же, застрахована, и зарегистрирована, и все такое. Ну, с такими вещами иначе не бывает.

– А смычок? Сколько стоит такой смычок?

Вольфганг взял смычок в руки.

– Этот у меня уже давно. Тогда, если не ошибаюсь, он стоил две тысячи евро.

Это ужаснуло ее еще больше.

– Две тысячи! За такие деньги мой брат машину себе купил.

– Погоди секунду. – Вольфганг сходил в отцовский кабинет и принес оттуда свой первый смычок, который висел на стене над коллекцией кассет. – Этим смычком я играл еще ребенком, первые полгода, он самый дешевый из всех. Послушай.

Он провел ей по струнам, просто «до-соль-ре-ля», и сам удивился тому, как тускло и безжизненно звучала его виолончель. Когда для сравнения он сыграл те же ноты своим смычком, даже Свеня услышала разницу. Каждый бы услышал ее. Хороший смычок творит чудеса.

– Теперь сыграй что-нибудь по-настоящему, – наконец попросила его Свеня.

Привычными движениями Вольфганг раскрыл и поставил перед собой пюпитр, прикрепил к ножке стула доску, в пазах которой держалась виолончель, и сел в правильную позицию: выпрямившись, корпус виолончели между колен, гриф у груди, слева от головы, так, чтобы его удобнее было достать левой рукой. Он вел себя почти как на занятии, хотя внезапно подумал, что Свеня, должно быть, привыкла к современной музыке, о которой он не имел ни малейшего представления, и от его игры могла, наверное, только заскучать.

– Для начала сыграю что-нибудь коротенькое, – сказал он, беря смычок в руки.

– Можешь и подлиннее, раз уж я здесь, – подбодрила его Свеня.

– Я сыграю что-нибудь из Гайдна. Отрывок из виолончельного концерта в си мажор.

– Честно говоря, мне это ничего не говорит.

– Очень известная вещь. Быть может, ты вспомнишь ее, когда услышишь. Только скажи мне честно, когда устанешь.

– Ничего, я переживу.

Он начал. Как он и боялся, получалось у него ужасно. Он все время промахивался, брал не те ноты, темп взял слишком быстрый, который провисал даже на шестнадцатых, и все в таком роде. Полная халтура. Но через несколько минут он успокоился и ноты зазвучали полнее и точнее, комната наполнилась звуками, словно концертный зал. Он давно уже забыл это чувство, потому что отец уже не записывал его игру, что он раньше делал очень часто, и всегда здесь, в гостиной. Вольфганг играл и забыл весь мир вокруг себя.

Когда он закончил, он поднял глаза от нот и увидел Свеню и даже удивился, обнаружив ее там. Но на лице ее не было особого восторга.

– Тебе ведь не очень понравилось, – спросил он.

Она осторожно улыбнулась.