— Сколько он тебе должен?

— Слишком много, — ответил Скарпетта, глядя на меня из-под опущенных век.

— Я намерен вернуть тебе его долг, — произнёс я, решительно вскинув подбородок и уверенно глядя Никки прямо в глаза.

Он открыл коробку с сигарами, стоящую посреди стола, и в нос мне ударил запах испанского кедра — настолько сильный, что практически заглушил запах табака.

Никки аккуратно выбрал сигару, потянулся за спичкой и закурил изящным движением, которое невозможно было даже предположить, глядя на его толстые пальцы-сардельки.

Он несколько раз затянулся и лишь потом заговорил:

— У тебя нет причин это делать.

— Нет, — печально улыбнулся я, — но я всё равно намерен так поступить. Сколько он должен? Тысячу? Две?

Это была гигантская сумма, но я не стал недооценивать веру моего отца в пару тузов.

Никки наклонился вперёд, опёрся руками о столешницу и твёрдо посмотрел мне в глаза.

— Он этого не заслуживает. После всего, что он с тобой сделал… И я даже не говорю о его отношении к прекрасной женщине, что была твоей матерью!

Я оставался непреклонен.

— Согласен. Но я всё равно заплачу.

Несколько мгновений Никки просто курил, размышляя и выпуская в воздух почти идеальные кольца табачного дыма.

Я хотел уладить с ним все дела.

Отчасти, я сделал это, заплатив за услуги его людей, в чьей помощи нуждался сегодня вечером. Но ещё мне нужно было вернуть долг моего отца — и тогда мы были бы в расчёте.

Все последние месяцы я жил в страхе, что Никки попросит меня об ответной услуге, которую не захочу оказывать — но и не смогу отказать. Поэтому, покупая свободу отца, я обеспечивал и свою собственную независимость.

— Полторы тысячи, — произнёс он, в конце концов.

Это была моя зарплата за два года — при условии, что я ничего не стану тратить.

На долю секунды я замешкался.