Глава 49

Настоящее

Какое-то время я провожу во тьме. Здесь тихо и спокойно, и на удивление приятно. Место частично похоже на Пустоту, но без пепла и того чувства тяжести, и без теней, прячущихся в тумане. Здесь просто темно, мягко и спокойно. Почти что мирно.

Когда у меня наконец получается открыть глаза, первое, что я вижу, – это ярко-белые вздымающиеся занавески. Под моей головой подушка, и я чувствую легкий ветерок. Лазарет.

Я пытаюсь сесть, но еле могу пошевелиться. Мое тело туго обтянуто бинтами, моя кожа светится слабым мерцанием зеленого цвета. У меня везде болит, очень сильно, но это тупая боль, глубоко внутри. В голове туман, в горле пересохло, но я чувствую простыни под пальцами, прохладный воздух на своей коже и слабый запах анестетика. Я жива. Это уже что-то.

– Она наконец очнулась, – произносит голос. Я выгибаю голову и вижу профессора Калфекс, сидящую в кресле у моей кровати, аккуратно сложившую руки на коленях. Она выглядит более формально, чем я когда-либо ее видела, в аккуратном черном костюме, волосы собраны в пучок, а на шее на цепочке висит кулон с кракеном. Она не первая, кого я хотела бы видеть, но и не последняя.

– Как долго я была здесь? – спрашиваю я, все еще силясь вспомнить последние события. Кажется, будто я пронзила грудь Абердина минуту назад, но и будто прошло десять лет.

– Неделю, – отвечает Калфекс. – Тебя очень серьезно ранили. Чудо, что ты вообще жива после взрыва и всего того, что с тобой сделал Мариус.

Я с трудом сглатываю, горло саднит, и каждое слово ощущается как горячие угли.

– А директор Абердин?..

– Ох, он мертв, – говорит Калфекс обыденным тоном. – Мариус тоже. Ты позаботилась об этом.

Я закрываю глаза, глубоко вдыхая, чувствуя прохладный комфорт темноты. Значит, все кончено. Спустя столько времени я отомстила за Фил, за своих родителей и за Серу. Я понятия не имею, что будет дальше. Но, по крайней мере, я достигла своего. Калфекс позволяет мне лежать так, не говоря ни слова, и, когда я снова поднимаю взгляд, я впервые замечаю фигуры за занавесками. Пара стражей в доспехах, с локусами у бедер.

– У меня неприятности? – спрашиваю я.

– С точки зрения закона? – спрашивает Калфекс. – Нет. Абердин нарушил закон кагни-вара перед сотнями свидетелей. Его жизнь стала ему за это расплатой и принадлежала тебе.

Я снова оглядываюсь на стражей.

– Тогда… Что насчет другой точки зрения?

– С другой точки зрения у тебя такие неприятности, которых, вероятно, нет ни у одного человека в Республике, – отвечает Калфекс. – Ты и понятия не имеешь, какой хаос ты учинила.

Я с беспокойством оглядываюсь по сторонам в поисках признака того, что рядом есть мои друзья, но здесь только я и Калфекс.

– Что вы хотите этим сказать?