– Брага у тебя тут, верно, дурная, воевода, коль мой собственный воин на меня клевещет, да еще при всем люде. Что ж, быть посему. Дозволь, князь?
Миролюб повернулся к отцу. Лицо Любима закаменело. Я ничего не понимала, толпа же начала волноваться.
– Выбери воина, – коротко приказал князь.
– Прости, отец! Коль кому другому зло нанес бы, я бы тебя послушал, все это знают. Но Радима я другом чту. Азар, дай ему меч.
С этими словами Миролюб стал дергать завязку плаща. Та не поддавалась, и ему пришлось ее разорвать. Отброшенный на дощатый помост плащ осел синим морем. Тут же к Миролюбу подошел один из княжеских воинов и стал помогать снимать кольчугу. Я смотрела на все это и по-прежнему ничего не понимала. Миролюб достал свой меч из ножен и аккуратно положил его у ног князя, пока воин помогал ему разоблачаться. Златан сидел на земле, раскачиваясь, словно в трансе. Азар подошел и положил свое оружие у его ног, опустился на одно колено и отцепил от пояса Златана ножны с мечом. После этого аккуратно положил меч Златана на помост, не вынимая его из ножен.
Меж тем Миролюб при помощи воина разделся до пояса. Мой взгляд сам собой прирос к его левой руке. Рука действительно была отнята по локоть. Я ожидала, что зрелище будет отталкивающим, но поймала себя на мысли, что тело воина без руки смотрится органично. Может, потому что Миролюб двигался так, точно не было ему равных по силе, и ему уже доводилось проверять это в битвах. Поперек блестевшей от пота спины тянулся застарелый шрам.
Когда княжич обернулся, оглядывая толпу, я отметила, что, несмотря на ширину плеч и высокий рост, он оказался довольно худощавым. Откинув с лица мокрые волосы, Миролюб скользнул взглядом по площади.
– Борислав, дай свой меч!
Я оглянулась на Борислава, и сердце подскочило. Место у столба было пустым. Я принялась вертеть головой, выискивая Альгидраса, но его не было видно. Борислав меж тем быстрым шагом пересек площадь и протянул Миролюбу меч прямо с ножнами, ловко отстегнув их от пояса.
– Ну ножны-то мне к чему? – вздохнул Миролюб и с тихим лязгом вытащил меч.
Воспользовавшись заминкой, я повернулась к стоявшей рядом женщине:
– А Олега куда увели?
– А? – Женщина посмотрела на меня недоуменно. – Хванца-то? Так дружинники унесли. А куда – кто ж их знает?..
– Спасибо, – пробормотала я.
Унесли? То есть он не мог идти сам?
Миролюб крутанул в руке меч, точно привыкая к его весу, потом обернулся к все еще сидевшему на земле Златану:
– Берешь свои слова обратно?
– Нет! – вдруг яростно выкрикнул тот, вскакивая на ноги. – Не беру! И боги рассудят нас, княжич! Я не стану щадить тебя, будь ты хоть трижды увечен!
По рядам воинов пронесся ропот, лицо Миролюба, которое я видела только в профиль, на миг закаменело, а потом он улыбнулся. И если у Златана была хоть капля мозгов, именно в эту минуту он должен был проститься с жизнью.
– Именем князя, моего отца, я обвиняю тебя, Златан, в клевете. Я признаю свою вину в том, что мне служил клеветник. Священный поединок покажет, на чьей стороне правда. Клянусь, что бой будет честным. Клянусь, что мой меч лежит сейчас у ног князя. Клянусь, что никогда прежде не дрался клинком Борислава. Кто уличит меня во лжи?