В голове у меня крутилось множество мыслей, столько всего произошло за последние часы, но я вновь и вновь возвращалась к одному вопросу. И к словам Деметрия – уязвимого, маленького Деметрия – о том, что именно так рассуждает Тоби Вик. Я не знала, как и чем жил Деметрий в мире людей. Не знала и не спрашивала. В моем представлении все люди были охотниками, но если его в самом деле посадили на корабль силой, то о чем это говорит?

Что это значит?

– Хватит уже смертей, – повторила я.

– Под смертями ты имеешь в виду убитых китов? Смерть достойна порицания лишь тогда, когда покойник носит знакомое имя?

Тут я подплыла прямо к нему и с размаху ударила хвостом по мачте. Человек съежился от страха.

– Мою мать убили люди! Не надо рассказывать мне, что достойно порицания, а что нет.

– Повторяю: ты не знаешь саму себя.

– Кем ты был?

Деметрий потрясенно умолк.

– Кем ты был раньше, до того, как тебя силой посадили на охотничий корабль? До того, как попал сюда? Кем ты был?

– Я был… пекарем, – растерянно ответил он.

– Кто такой пекарь?

– Он печет хлеб… и пироги.

Тут до Деметрия, видно, дошло, что слова «хлеб» и «пироги» ни о чем мне не говорят. Судя по всему, этим предметам не нашлось места под водой.

– Я готовлю еду.

Я снова подплыла вплотную.

– Тогда знай, пекарь Деметрий: смерть близка. Смерть, которую я не в силах остановить. Смерть огромная, которая положит конец множеству жизней. Но одну жизнь я, пожалуй, сумею спасти. Именно так должна закончиться война. Не катаклизмами, а спасенной жизнью. Может, я и не знаю саму себя, но дьяволом быть не желаю – это точно.

Он внимательно наблюдал, как я плаваю вокруг мачты. Мне делалось все тревожнее. Капитан терпеливо ждала, однако долго ждать она бы не стала.

– Завтра, – наконец произнес Деметрий. – Все случится завтра. На закате.

– Так ты знал! – сказала я тихо, почти шепотом. – Знал с самого начала!