— Нет. Тебе надо тоже ехать. А удар ногой в колено с разворотом на 360о это же просто бомба. Как ты вообще мне ногу не поломал.

— Я придержал ногу и до конца не выпрямил свое колено. При полном развороте нога противника выходит из строя. У меня книга есть. Я ее на Петровке в Киеве купил. Там есть несколько малоизвестных приемов, которые выбивают любого противника. Особенно тех, кто не хочет читать.

Я не стал ему рассказывать, что несколько таких запрещенных приемов мне показал Николай Уваров. Начальник охраны Кремлевских дач в Крыму. А я в процессе наших тренировок с Сергеем их потихоньку отрабатываю до определенной стадии. Всего пять приемов. Два ломают ноги, два вырывают руку из плечевого сустава, а один удар по позвоночнику возле шеи выбивает один из позвонков. Николай тогда потратил два часа, чтобы объяснить мне все фазы этих ударов. Вот я на Сергее их и испытывал до заключительной фазы, которую только имитировал. Искренне верил, что это мне не понадобится. Надо — не надо, но знать и уметь необходимо. Я еще раз вспомнил свой бой на теплоходе. Там у меня времени на раздумья и на мудреные приемы не оставалось. Все предельно просто и ясно. Бой на ограниченном пространстве при минимально отпущенном времени. Мне в какой-то момент показалось, что встреча со следователем Дубининым еще обязательно будет. Должно же быть подведение итогов этой истории.

Прошел месяц напряженных тренировок. Сергей уехал на соревнования. Один из вечеров оказался свободным, и я решил зайти в кафе. Поговорить с Ириной про наш проект «Торговый дом». Хотелось посоветоваться, есть ли смысл заниматься этим дальше или просто свернуть этот проект. Практической пользы я для нас уже не видел. Захватил с собой Павла и Ефима. На входе Павел сказал Ефиму:

— Опять эти кавказцы здесь. Как от них избавиться, не пойму.

Я обратил внимание на группу за столиком. Сидело четыре человека. Двое из них ребята ярко выраженной кавказской национальности. Один, который постарше, до тридцати лет, похоже осетин или дагестанец (а в Дагестане тридцать три национальности) явно главный. Второй кавказец молодой, лет двадцать, смотрел старшему в рот и повторял все, что тот делал. Старший хмурился и молодой сдвигал брови. Старший смеялся, молодой хохотал громче всех. Двое славянского происхождения сидели в рубашках с завернутыми рукавами и расстегнутым воротом. Демонстрировали нательную роспись на груди, шее, руках. Блатные ребята. Они что-то горячо обсуждали какие-то свои проблемы.

— А в чем вопрос? — спросил я у Павла.

— Старший запал на Ирину Сорокину. Дал ей срок на раздумье. Если скажет ему нет, то он поклялся мамой, что она будет голой плясать у него на столе. Сюда приходят вторую неделю. Деньги обещают заплатить через месяц, за все сразу.

— А милиция?

— Они не хулиганят, порядок не нарушают. Но, по-моему, милиция этого главного знают и не хотят с ним связываться. И эти блатные периодически вытаскивают ножи и демонстративно чистят себе ногти.

Вот это я попал. Уходить от этих неприятностей мне никак нельзя. Мое же кафе. Вызывать наряд милиции на сегодняшний день проблему не уберет. Но на следующий день все скажут: «Шеф обосрался. А нам, зачем это надо». Я решил сесть за соседний столик. Посмотреть, что же будет дальше. Мы сели втроем.

— Что делать будем, шеф?

— Посмотрим.

Ситуация хуже не придумаешь. То ли кто-то из них меня знал, то ли кто-то из наших парней обслуги подал им знак, но старший поманил меня пальцем:

— Ты что ли хозяин?

Говорил он по-русски чисто, хотя чуть коверкал язык для большего эффекта.

— Слушаю Вас?

— Иди сюда, разговор есть.

Я встал, разминая ноги. Подошел. Встал за спиной молодого. Молчал, выжидая.

— Эта твоя баба тут бегает, Ирой звать?