— Ничего не знаю. Как вы хотели — ваши проблемы. А как я хотела, так только с Иловайским! У матросов нет вопросов?
Казаки нервно переглянулись, мало что поняв, но интуитивно вычленив главное.
— Дак мы ж то, шутковали тока. Коли она девка характерника нашего, дак и ради бога, мы ж не в претензиях. Нехай им оно буде!
Летучая косокрылая машина ушла за горизонт подбитым вороном, и там вроде даже громыхнуло. Наши подбросили вверх папахи от радости, а у меня в левой пятке отозвались привычные иголочки…
— Прохор, по коням! Айда до села, Василий Дмитревич в беде.
В один миг наш маленький отряд уже сидел на конях.
— Куда все-то? Поеду я, Прохор да Катя. А вам ждать здесь возвращения наших ребят из-под земли. До утра не вернутся, шлите ко мне нарочного. Но думаю, их выведут. Уверен даже…
Кто-то повиновался безропотно, кто-то дерзнул чирикнуть, что, дескать, мы себе интересные походы выбираем, а им, как молодым, одни подвиги рутинные. Поскольку мне такие вещи решать не по чину, мой многоопытный денщик самолично нараздавал кому надо подзатыльников и быстренько навёл порядок. Хлопцы подсобрались, убедились, что дело серьёзное и манёвры всегда важней войны, спешились, сгуртовали коней и сели в кружочек у могилы, спиной к спине.
— Езжай вперёд, хорунжий, — напутствовал меня Прохор. — А свет твой Катерина, распрекрасная картина, со мной поскачет, ей оно к удаче. У тебя-то жеребец пылкий, как уронит, шибанёт да затылком! А мой коняга ровный, повезёт, как зимою дровни. Ну ты понял, в общем? Гуляй себе, хлопче…
У меня на единый миг горло перехватило от обиды. Но Катенька подвигала вверх-вниз чудесные брови свои и подняла большой палец.
— Двигай к дяде, Илюха! Чую, нам сегодня вся артиллерия понадобится. Там у вас случайно на полковом складу ядерной бомбы не завалялось? Хотела уронить одному гаду на голову. Да ты его знаешь, ходит такой, в женском платье…
Я знал. Я прекрасно понимал, о ком она говорит, но почему-то не хотел признаваться, что господин учёный Жарковский на данный момент тусуется в Оборотном городе в компании оголтело-озабоченно-нетрезвых ведьм и, что они с ним могут сделать, мне даже фантазировать было завидно. Или боязно. Хотя он заслужил. Кто бы спорил — нарывался, как мог!
Бывшая грозная Хозяйка, в плотно облегающей синей блузе со странным зверем — смурфиком на грудях да в чёрных штанах в облипочку, кое-как угнездилась на крупе позади Прохора и тряхнула густыми кудрями:
— Врубай первую, жми на газ, вдарим автопробегом по… чему-то там вроде раздолбайства!
Могучий донской жеребец легко понёс двойную ношу.
— Будьте в селе до заката, — на прощанье крикнул я им и дал шпоры арабу. Аккуратно, без боли, он меня и так слушается не в пример некоторым тут…
Белый конь вспомнил, что в детстве его мама рассказывала ему о крылатых Пегасах, и буквально полетел вперёд. Я спешил: в определённых ситуациях дядю лучше предупреждать о том, что у нас гости. А то выйдет на порог встречать без орденов, в домашних тапках, небритый, как кактус, и ароматно дышащий на посетителей смесью кофе и самогонки.
Хотя… с чего это я на него так наезжаю? Большинству женщин такое амбре только нравится. Не, всё, хватит, пора взрослеть и не доставать родного дядю подростковыми шалостями. Соль в кофе более не сыплю! Я придумаю, чего туда поинтереснее насыпать…
До села домчался минуты за три. У ворот хромающий рыжий ординарец принял моего разгорячённого коня, на всякий случай честно предупредив:
— Гневается его сиятельство.