Жандарм пожал плечами, но возражать не стал, а руку из-под одежды вытащил. Они допили пиво, расплатились, и тут подбежал молодой атлет, на котором цивильное платье смотрелось весьма нелепо. Переодетый офицер доложил подполковнику:

– Арестованы еще два подозрительных субъекта, при них обнаружены пистолеты, самодельные бомбы и яд. Объект закончил свою речь и намерен ехать в госпиталь – проведать раненых при взрыве.

– Выдвигаемся на позицию, – командным голосом предложил Роман и встал.

Первыми в переулок вошли они с Гогой. За ними неторопливо, словно на прогулке, двигались Дымов и его подчиненный. Потоптавшись на месте, Хворостов сделал условный знак рукой, и два человечка с телосложением цирковых гиревиков-тяжеловесов присоединились к ротмистру, выскользнув из толпы.

– Не пойму, чего ради эти полудурки покушаются на Франца Фердинанда, – сокрушенно произнес Дымов вполголоса. – Хороший вроде бы человек, и к славянам по-доброму расположен, и противник воевать с Россией. К тому же не жилец он – общеизвестно, что чахоткой болен.

– Действия террористов необъяснимы с позиций логики, – проворчал жандармский ротмистр. – Они безумны.

– В том-то и беда эрцгерцога, что благоволит славянам и России, – медленно проговорил Рома, напряженно вглядываясь в лица сновавших вокруг босняков. – Пока он жив, кое-кому будет очень трудно развязать европейскую бойню.

Князь Георгий, выкачавший из пресловутого Интернета своего времени много полезных сведений о сараевском покушении, начал объяснять сложившуюся за последующее столетие версию заговора против эрцгерцога.

Франца Фердинанда ненавидели в Берлине, поскольку наследник австрийского кайзера противился вражде с Россией. Его ненавидели в Вене и Будапеште, поскольку наследник не скрывал симпатий к славянским подданным и даже женился на чешке, однако недолюбливал вечно чем-то недовольных и готовых взбунтоваться мадьяр.

Между тем война была позарез желательна многим влиятельным силам. Главной причиной будущей войны стало противоборство между Германией и Британией, стремившимися доминировать над Европой и всем миром. Победителю достался бы контроль над океанами, а следовательно – над перевозками товаров во всемирном масштабе. Французский президент Пуанкаре с маниакальной решимостью стремился отомстить немцам за поражение 1870 года. Россия тоже собиралась урвать свой ломоть, завоевав проливы и обеспечить себе беспрепятственный транспортный коридор на южном направлении. При этом Санкт-Петербург был не слишком заинтересован в поражении Берлина, но кабальные долги заставляли русское правительство следовать пожеланиям Парижа и Лондона. Со своей стороны, дорогие англо-французские союзники вовсе не собирались отдавать России важнейший морской путь через Босфор и Дарданеллы. Поэтому Антанта предпочла бы начать войну немедленно, пока Россия и Германия не закончили свои военные программы.

– Короче говоря, немцам выгодно убрать эрцгерцога, чтобы не мешал войне, а французам и англичанам – чтобы война разразилась как можно быстрее, – подытожил Гога. – Поэтому тайные агенты наших недоброжелателей задумали покушение руками сербских авантюристов.

– Примерно такие сведения и у нашего ведомства, – согласился Хворостов. – Только мне представляется, князь, вы преувеличиваете вероломство наших союзников по Антанте.

– Не сомневайтесь, англичане будут нам гадить при любой возможности, – заверил жандарма Роман. – Не удивляйтесь, если в начале войны они пропустят в Черное море германскую эскадру, чтобы усилить османский флот и не позволить России захватить проливы.

По лицу ротмистра было видно, что Хворостов не разделяет опасений незнакомых субъектов. Однако Дымов сказал задумчиво:

– Я слышал подобные разговоры… Офицеры Морского генерального штаба возмущались, когда британцы поспешно построили и передали туркам очень сильный броненосец ретвизанского класса.

Новость потрясла Романа, Георгий тоже изменился в лице, словно бегущая к пруду графиня. В известных до сих пор реальностях Турция не имела линейных кораблей, способных противостоять русскому Черноморскому флоту. Очевидно, в новой версии мировых событий схватка с Японией не слишком ослабила Россию, поэтому сэр Джон Буль решил усилить турок накануне мировой войны.

Он едва не спросил, который именно корабль получила Турция, но подобный вопрос подорвал бы репутацию людей, заранее осведомленных обо всех важных событиях.