— Как у тебя на работе, дорогая? — поинтересовался Джозеф у дочери.
— Ко мне относятся так, словно я перенесла операцию на мозге. Дают смехотворные поручения. Видимо, у них рождение ребенка считается серьезной болезнью.
— А я рада, что они так себя ведут, — сказала мать. — У тебя больше времени остается для дома.
— Передай, пожалуйста, это моему боссу, — с горечью проговорила Нэнси.
Джозеф попытался обнадежить дочь:
— Уверен, со временем ты вернешься к настоящим делам. — Нэнси промолчала, и он обратился к зятю: — Как вы себя чувствуете на пенсии, Уилл?
— О, замечательно, — усмехнулся тот. — Сплошное веселье.
— В таком случае нам с Мэри следует у вас поучиться.
Уилл промолчал.
Наконец они остались одни. Нэнси уложила Филиппа и стала готовиться ко сну. От нее веяло таким холодом, что Уилл невольно ежился.
Затем она вышла из ванной комнаты, розовая, соблазнительная, в короткой ночной рубашке. Скрестила руки на груди, сердито глядя на него, уставившегося в телевизор. Скрещенные руки подчеркивали красоту ее великолепных грудей. Нэнси выглядела чертовски привлекательной, если бы не ледяное выражение лица.
— Пожалуйста, не приводи этих людей в квартиру.
— Я же сказал, они придут и уйдут. Ты даже не заметишь, что эти люди были здесь. — Уилл не собирался отступать. Он так работать не привык.
В ответ Нэнси решительно закрыла за собой дверь. Если бы ребенок не спал, то, наверное, с силой бы хлопнула. Уилл перевел взгляд с экрана телевизора на шкафчик внизу, где хранилась его последняя символическая бутылка со скотчем. Мысленно открыл шкафчик и налил себе в бокал.
8
Громкоговорители салона первого класса возвестили о скорой посадке в аэропорту Кеннеди. Стюардесса попросила пассажиров пристегнуть ремни. Адам Коттл просидел весь полет с бесстрастным выражением лица, казалось, нечувствительный к чарам «Бритиш эйрлайнс». Его не впечатлили ни шампанское, ни каберне, ни утка с вишнями, ни шоколадные трюфели, ни идущие первым экраном фильмы, ни даже кресло, быстро превращающееся в постель с пушистым пуховым одеялом.
Чуть подальше Малькольм Фрэзер стоял в длинной очереди в туалет. Неподвижный и жесткий как доска, кипящий раздражением из-за шести часов сидения в узком кресле посередине ряда. Операция закончилась провалом, и начальство ясно дало понять, что виноват он. Ничего удивительного. Они ведь привыкли загребать жар чужими руками.
Теперь его задача усложнилась во много раз. Из смехотворно простой — купить книгу на аукционе — она трансформировалась в полномасштабное расследование. Необходимо срочно узнать, кто заплатил за книгу такую непомерную сумму и почему. Его босс, Лестер, пребывал чуть ли не в истерике, требуя информации каждую минуту.
Было отчего Фрэзеру помрачнеть. В подобном настроении можно и убить кого-нибудь ненароком.
При посадке в Хитроу он подошел к Коттлу, стоявшему в очереди на регистрацию в салон первого класса. Он знал, что Коттл заметит его на борту, и хотел исключить любые подозрения. Нужно было также задать парню несколько «невинных» вопросов.