– Тут такое дело, пацаны, – вступил Буца с притворной серьезностью. – Беда у динамовца, форму у него сперли…

– Как?! – театрально удивился Игорь.

– Не может быть, – подхватил Леха.

– Да-да! – закивал, давясь от смеха, Буца. – Форма, она бабок стоит… Кто же это спер?

– Суки, – сказал Леха. – Какие-то суки сперли.

– А он динамовец? – спросили из угла. Светкин ухажер вернулся к своему занятию; облапываемая Светка радостно смеялась.

– Динамовец, – сказал Буца. – «Хто вище б"є, той краще грає».

И все радостно заржали.

…Через полчаса Женька вернулся домой. Радуясь, что мамы нет, сбросил куртку и кроссовки, босиком прошел в ванную, открыл воду и намылил руки.

«Три гола, – сказал Леха. – Закатаешь этим три гола – тады пошукаем твою форму и тех сук, что ее сперли, накажем. Только не подкачай, малой, на тебя ставка делается, если не закатаешь – у тебя бабок не хватит, чтобы потом расплатиться…»

Женька намылил руки во второй раз. Пробиваясь между пальцами, пена делалась белой и нежной, как подтаявшее мороженое.

«Этих» он несколько раз видел на площадке за гаражами. Площадка принадлежала соседнему ПТУ; пэтэушники иногда играли в футбол на деньги, хотя футболом эту толкотню, возню и драку можно было назвать только с большого перепугу…

Женька намылил ладони в третий раз. Руки дрожали мелкой противной дрожью.

(…Я близко. Я почти добежал. Здесь полно собак. Здесь полно мусорных баков с едой… Запах! Запах сводит с ума… Я не могу не идти на запах… Рыжая. Она. Зовет. Черный. Рядом с ней. Рвать, драться, рвать его… Она зовет… Только желание, только жажда – взять ее… Взять, сейчас… рыжая… Выгибается… ее голос… ее запах… хвост… Черный шипит. Он большой. Он хорошо ел… Я могу порвать его. Он молодой и глупый. Я сильнее… Я хочу эту рыжую… хочу… ХОЧУ! Ничего… Не могу. Я должен бежать дальше. Я не могу. Я должен…)

– В чем дело, Оля? В чем дело? Зачем тебе потребовалась эта лажа с Лобановским? Какого черта… Ты же профессионал! Ты же дискредитировала себя, программу… всех людей, которые тебе помогали, за тебя просили… Зачем?

За спиной шефа помещалась круглая мишень; два дротика торчали из «яблочка», и только один чуть отклонился, попал в «восьмерку». Ольга и сама не понимала, почему и зачем допустила такой вызывающий прокол – и потому злилась все сильнее.

– Я понимаю, – продолжал шеф, – у тебя есть свои интересы, сын, футбол и так далее… Но мне кажется, еще пару месяцев назад ты поостереглась бы, не стала бы так откровенно… использовать служебное положение. Ты думаешь, ты уже в Штатах? А после тебя – хоть потоп?

Ольга вздрогнула. Подняла глаза.

– Ты думала, это большая тайна? – насмешливо спросил шеф.

– Это мое личное дело, Валентин Васильевич… Откуда вы узнали?