Книги

Хроники Порубежья

22
18
20
22
24
26
28
30

Другое дело, что никакой готф даже под пытками не согласился бы признать равенство венедского сотника и готфского конунга.

— Что ж, об Атаульфе я и хотел с тобой поговорить. Послушай… — Корушка взмахом руки отослал слугу, и продолжил только после того, как тот вышел из шатра. — Послушай, Воробей, если бы Атаульфа, а то, что он к старости впал в детство, знают и стар и млад…Так вот, если бы этого слабоумного, ни на что не годного старика сменил на троне муж мудрый, зрелый, испытанный в бранях, исполненный добродетели…Как бы к этому отнеслись твои сородичи?

— Я давно не был в родных местах.

— Ты затруднился с ответом. Похвальная осторожность. Тогда спрошу по-другому. Как венеты относятся к Атаульфу?

— Души в нём не чают, — усмехнулся сотник. — Но тебя это не должно огорчать. Сядь на его место, и тебя будут обожать не меньше.

— Рекс Корушка! Разве плохо звучит?

— А сам ты как думаешь?

— Я думаю… — голубые глаза конунга приняли мечтательное выражение, и черты мясистого лица его обрели некоторую специфическую воздушность, свойственную людям, чей мозг чрезмерно отягощен мыслительным процессом. — Я думаю, что каждому смерду и иному человеку низкого звания, осознающему, что его подневольное положение не случайность, а закономерность, обусловленная, как его происхождением, так и жизненными обстоятельствами, будет лестно иметь такого господина как я.

Не удивляйся моей откровенности. Ведь если ты задумаешь предать меня, то конунгу поверят скорей, чем простому сотнику.

— Мне тебя предавать ни к чему. Я не пойму, однако, что тебе нужно от простого сотника.

— Мне нужно, чтобы твои сородичи не встали между мной и Атаульфом. Ты пользуешься среди них влиянием, так убеди их в том.

— Тебя ввели в заблуждение, моё слово весит меньше слова любого старейшины нашего рода. Но наши люди не будут вмешиваться в ваши распри. Какое дело овцам, что один волк сменит другого.

— Да, венеты — прирожденные рабы. Наши копья и мечи не раз убеждали их в этом. Но есть среди них негодяи, уподобившиеся лютым зверям, на которых никакие убеждения и увещевания не действуют. Эти безумцы ненавидят готфов и готовы вредить им, чем только можно. Толпы их собирает бешеный пёс Нетко, наводнив ими леса к северу от наших владений, где они в своём ослеплении убивают каждого чужеземца, имевшего несчастье попасться им в руки. Понятно, что используются все средства, что б еще больше раздуть пламя мятежа. Смена правителя на готфском престоле может показаться удобным случаем. Так вот, я хочу, что б ты нашёл способ довести до Нетко и таких как он, что я приведу в Залесье тысячи воинов народа Будж, племени воинственного и беспощадного. Они помогут мне покончить с Атаульфом. Но если венеты, по своей глупости или по чьему-то наущению дерзнут вмешаться, то кара будет ужасной. Буджаки истребят их всех, до третьего колена. Ты понимаешь меня?

— Понимаю. Не понимаю только, почему тебя беспокоит участь венетов?

— Воробей, мне говорили, что у тебя есть голова на плечах, а ты задаешь вопрос, ответ на который знает даже младенец. Участь венетов меня беспокоит так же, как рачительного хозяина беспокоит участь его скотины. Или прикажешь обложить данью и оброком буджей?

Мысль эта рассмешила Корушку и он долго смеялся, после чего продолжил. — Нет, конечно. Буджи народ храбрый и гордый. Число их огромно, но они не работники. Заставить степняка пахать землю, строить крепости…Обложить данью и оброком… Думаю, этого не сможет никто. Но зато буджи замечательно умеют принудить к труду других. Под рукой готфов, прирожденных и искусных правителей, самой судьбой призванных повелевать другими народами, смиряя их, подобно тому, как опытный наездник смиряет дикую лошадь… Так вот, под нашей рукой все драгоценные качества народа Будж будут использованы в полной мере. Ты знаешь, как ленивы и нерадивы венеты, но если за спиной каждого венета, будь то пахарь, охотник или бортник, поставить степняка с плетью, венеты станут трудиться как пчёлы, и ни один не посмеет пронести даже крошку мимо хозяйского двора. Благосостояние страны невиданно расцветёт. Можешь мне поверить, не пройдёт и года, как оно удвоится. Нет, утроится. Союз и дружба наших народов, готфов, буджей и венетов преобразят эту землю.

Словно ослепленный этой блистательной перспективой, Корушка зажмурился и замолчал, но, отдышавшись, продолжил. — Венет, чтобы подтвердить истинность моих слов, я расскажу тебе удивительную сказку: Умирая, один старик позвал к себе трёх своих сыновей, и приказал им принести веник…

— Я эту сказку знаю, — сказал Воробей. — Веник они не сломали, а старик умер. Однако, конунг, зачем буджаки нужны готфам, я понимаю. Но вот зачем готфы нужны буджакам, этого я постичь не могу. Зачем им лишние рты? Ты не боишься, что в один прекрасный день буджаки просто вырежут вас, как свиней, чтобы безраздельно править страной, в которую ты их призываешь?

— Напрасные страхи! Высокородные господа всегда сумеют договориться между собой. Но тебе этого, действительно, не понять. Кстати, ради справедливости следует сказать, что мысль призвать буджей принадлежит не мне, а Атаульфу. Он хоть и скорбен главой, но имеет дельных советников. Для того и послал он меня к Хадиру, чтобы я договорился с ним о присылке сильного отряда. Однако, ни Атаульф, ни его советники не подозревают, что я приведу не один отряд, а целое войско, перед которым им не устоять. После того как моя власть упрочится, буджи вернутся в свои степи, но часть их останется при мне. Готфская пехота и конница буджей…Такая армия непобедима.

Впрочем, довольно об этом. Вот что я хотел тебе сказать, завтра Хадир созывает Большой совет. Я приглашён на него, часть моих людей пойдёт со мной, могу взять и тебя. Но кому поручить охрану лагеря?