— Наконец-то я дома, — вздохнул он.
Пять месяцев плавания прошли не зря. Практически всё это время София прорабатывала младшую сестру, исполняя желание Евдокии, оберегать Марусю как зеницу ока. Турмания и сама понимала, что без этого никуда. Когда в ямлезский порт Веркина вошло два корабля, София сидела на корточках перед сестрой. Та была одета по восточной моде: чадра, шёлковые шаровары и топ, соединённые вместе золотыми цепочками, в которые были вплетены алые ленточки, длинные волосы спрятаны. София критически, с некоторым беспокойством оглядела сестру.
— Встань, — Мария поднялась на ноги. — Как надо обращаться к особам из семьи Адиля?
— Э… госпожа, господин. Никаких шуток, всё строго, без лишних слов. Только подобострастный тон, а лучше вообще без эмоций.
— Правильно, — улыбнулась её сестра. — Помни, не щеголяй своим положением среди рабынь. Не затевай ссор. Пусть говорят, что хотят, лезут туда, куда не надо. Забудь, что они вообще есть рядом с тобой. Их вряд ли воспитывали так, как нас.
— Ага, — вздохнула Мария. Она, собственно, была не против подобного маскарада, только обучение ей уже сильно начинало надоедать.
— Когда видишь евнуха, смотрительницу, казначея, пашу или госпожу… короче, кого угодно, помнишь, что надо делать?
— А как же, — усмехнулась императрица. Они присела, склонив голову, соединив ладони перед собой.
— Отлично, — усмехнулась турмания. — Помни, старайся сильно не открывать лицо перед Маликой и её дочерями. Кроме турмании Эсманур, она моя лучшая подруга и не выдаст тебя. Запомни, у неё единственной во всём дворце рыжие волосы.
— Хорошо-хорошо, Соф, успокойся. Нам уже пора, мы причалили.
Турмания посмотрела в окно. Так и есть. Корабль остановился в порту. Вновь обернувшись к сестре, она окрылила сестру и, взяв её за руку вывела на палубу. В лицо сразу ударила смесь из разных запахов: море, духи, пряности, нечистоты и всё это смешано с жуткой духотой. Солнце так парило, что Мария чувствовала, как через секунду после её появления на улице по шее и по лицу потекли мокрые, прохладные ниточки пота. Она дёрнула сестру за длинный рукав.
— Соф, мне жарко, — тихо простонала она, состроив умоляющее выражение лица. Турмания чуть сильнее сжала её руку.
— Потерпи, Марусь, во дворце будет прохладно.
Слова турмании, к большому облегчению Марии оказались правдой. Как только они переступили порог дворца, их накрыло с головой блаженная прохлада. Царица старалась сильно не мотать головой туда-сюда, но уж очень необычно выглядело всё вокруг. Каменные стены гладкие, белоснежные, завешанные мягкими коврами. Они же лежали и под ногами. В мягком ворсе ноги утопали, будто в песке. Вскоре они подошли к ярким золотым дверям усыпанными разными драгоценными камнями. От такого зрелища у Марии глаза на лоб полезли. Она даже не смогла перевести взгляд на стражников, одетых в не менее привлекающие доспехи, но царицу они похоже не сильно впечатлили.
В покоях Адиля Маруся увидела тех, кого ей описывала София: Малика, Фатьма, Эсманур и ещё пять девочек возраста от пятнадцати до пяти лет — остальные дочери Старшей турмании. Мария выгнула бровь, осматривая богатые одеяния, от которых рябило в глазах. Царица так же заметила, как в глазах Эсманур появился радостный блеск, когда она увидела Софию. В зрачках остальных была лишь нескрываемая ненависть вместе с презрением.
— Соф, я сейчас… помру… — простонала Мария, сгибаясь пополам. Как же её утомили эти бесконечные лестницы. Рабыни, шедшие сзади, хоть и не поняли, что сказала приезжая северянка, но недоумённо переглянулись: как смеет эта девушка в таком тоне общаться с госпожой?
— Марусь, потерпи, я же терплю, — нахмурилась София, грозно посмотрев на служанок, давая им понять, чтобы они ни слова не говорили никому. Она схватила сестру за руку и потащила в общую залу, где жили рабыни. Там был шум и гам. Встретил госпожу привычным возгласом какой-то евнух. О чём они говорили, Мария так и не поняла. Когда они закончили, мужчина выжидающе взглянул на приехавшую с Софией девушку. Турмания обернулась к сестре.
— Веди себя сейчас как я тебя учила… Так, Марусь, это Суфьян — главный евнух гарема. Теперь ты будешь как одна из этих девушек, — она обвела рукой рабынь. — Смотри мне, делай всё так, как мы с тобой учили.
— Помню… моя госпожа, — выдавила Мария, улыбаясь во весь рот, благо его скрывала чадра.
София так не смогла успокоиться после вечерней беседы с Маликой. Какая же всё-таки эта турмания странная! Неужели ей совершенно не хочется начать перемирие? Младшая турмания сидела у себя, нервно стуча каблуками и напевая с детства знакомую колыбельную. Правда не успела она уплыть полностью в воспоминания детства, когда в её покои влетела Мария. Глаза у неё сверкали, в них читалась некоторая доля ярости.