– А как же я? – всплакнул Дольский.

– На органы ты уже не годишься, а вот из тканей этого тучного тела, – Карачун ткнул посохом в бедро генетика, – а, особенно, задней части получится отменное сало для низших слоев населения. Вы же не дадите мутантам умереть с голода? Работающим на реакторе постоянно не хватает пищи… – сохраняя спокойствие, рассуждал Главврач.

– Степан Тимофеевич, я все исправлю, – Дольский благоговейно припал на колени, не замечая, что у него приспущены штаны. Генетик пополз к Карачуну, путаясь в собственных брюках и сверкая голой подрагивающей задницей.

– Побереги ягодицы, Гриша! Они еще понадобятся Родине! Встань и подтяни портки! – приказал Карачун. При этом он не удержался от соблазна и слегка пристукнул «нерадивого холопа» тяжелым посохом. Холоп от крепкого царского удара растянулся на полу и жалобно заскулил. – Вставай! Коней на переправе не меняют. Свиней тоже. Даже таких грязных, как ты! Но если ты, маньяк, провалишь мой грандиозный проект, то я от словесных угроз перейду к действиям.

Дольский встал и застегнул штаны. Утер слезу, смешно шмыгнув покрасневшим носом.

– А что ты сделал, уважаемый генетик, чтобы повысить фертильность Светланы? – продолжил допрос Главрач, выпучив глаза. – Нам на днях нужно делать вторую пункцию яйцеклеток, и какой результат нас ожидает? Опять умрут «мои любимые яйцеклеточки»? Тьфу, слизняк!

– Я делаю все, что могу, хорошее питание из специального фонда, визуальные процедуры…

– Какие еще процедуры? – вопросил Карачун. – Я первый раз слышу о подобных вещах. Неужели, ты ей показываешь те же дебильные сюжеты, что сам постоянно смотришь. Ты считаешь, что просмотр женщиной безобразной оргии приведет к улучшению качества яйцеклеток?

– Нет, конечно, нет, – начал оправдываться генетик. – Но я выяснил, что если постоянно пугать женщину, демонстрировать ей кошмары, то яичники начинают активно вырабатывать женские гормоны. Количество яйцеклеток увеличивается, а качество повышается.

– Интересный подход, но ты осторожнее, не переборщи. Я очень сильно беспокоюсь за психическое здоровье Колывановой. Эмоциональный фон может сказаться и на потомстве, разве не так? – Карачун грозно сдвинул брови.

– Все под контролем! Последние анализы доказывают справедливость моей теории. Мы можем делать новую пункцию хоть завтра, – залебезил Григорий.

– Отличная новость, садись, – Главврач положил свою левую руку на плечо генетика, заставляя того опуститься на диван. – А вот насчет нового Адама… Надо срочно найти Владимира Коврова.

– О, да, Степан Тимофеевич, – восторженно залепетал Дольский. – Весьма достойный кандидат. Высокий интеллект, здоровое тело, да и, возможно, именно он отец незаконнорожденного.

– Меня не интересует единичный экземпляр! У «библейской пары» должно быть много детей! И люди, полученные искусственным путем, составят цвет нового общества. Занимайся только Светланой весь сегодняшний день и, если визуальная шокотерапия приносит плоды, применяй ее. Насчет твоего, Григорий, недостойного врача, поведения, я предупредил. Будьте здоровы! – ухмыльнулся в усы строгий старикан и степенно направился к выходу, шаркая тапочками.

– И вам не болеть…

Главврач захлопнул дверь и невозмутимо пошел дальше по коридору комплекса, слегка замедляя шаг перед кабинетами подчиненных. Карачун специально носил бесшумные белые тапочки, чтобы незаметно появляться на чужих рабочих местах и заставать врачей во время запрещенных действий.

Править городом успешно можно только тогда, когда народ находится в постоянном страхе. Беспрекословное подчинение и боязнь оказаться ненужным, выброшенным на Фабрику переработки. Вот что требуется поддерживать в людях! Но скоро будет попроще! Если проекты окажутся успешными, то Сакс-Сити получит: во-первых, постоянное программирование мозгов и снижение общественной напряженности; а во-вторых, – новое умное и здоровое поколение.

Степан Тимофеевич остановился перед палатой терапии, где находилась Светлана Колыванова. Прозрачное с одной стороны стекло позволяло втайне от испытуемой видеть, что там происходит.

Светлана лежала на кушетке, но не спала. В этот момент в помещении развертывалось красочное стереоизображение. Это проецировались, так афишируемые Дольским, кошмары. Какие-то фантастические животные скалили пасти, высовывая длинные языки. Колыванова, казалось, абсолютно не реагировала на страшные сюжеты, только ее веки чуть дрожали.

«Н-да, экспериментатор, Гиппократ его задери! Ну, посмотрим, к чему приведет шоковая терапия».