– Никак не соберусь.

– Ну, это ничего, тяпни соточку, полегчает, – посоветовал мужик, почесав редкую седую бородку.

– За этим и пришел, – хмыкнул Ковров, поднимая рюмку с коньяком. – Будь здоров, Михалыч.

– И тебе не болеть! – отозвался мужик, грустно поглаживая краешки своей пустой рюмки. – Ты, может, хм, купишь мне еще полтинничек. Я тебя с получки угощу, двадцать пятого.

Демонстративно пить дорогой коньяк, когда все вокруг хлещут самую дешевую водку, – верх неосмотрительности. Всегда найдется человек, который попросит угостить в долг. А Михалыч вряд ли отдаст. Хотя, неплохой мужик, умный, как собеседник – очень интересный. Для него – не жалко. Сергей Михайлович неприхотлив, употреблял самое дешевое. Владимир, не имеющий проблем с финансами, всегда угощал этого милого человека, с которым приятно поговорить.

Михалыч – человек загадочный, видимо, бывший военный. Сейчас-же подрабатывал сторожем, но иногда заходил в рюмочную ради общения с людьми. И, всем он, ешкин кот, нравился. Постоянно собирал вокруг себя благодарных слушателей, увлекающихся удивительными историями.

– Вовик! Я этим летом в деревне точно агрегат смастерю. Будет у меня настоящая самогонка! Натуральный продукт в отличие от этого пойла! Тебя первого угощу! – пообещал Михалыч. Уже года три, как он тешился этой идеей, но что-то мешало осуществить замысел.

– В мире то вон че делается… На Ближнем Востоке опять неспокойно… А сколько оружия на Земле накопилось! Не ровен час – выстрелит «ядерное ружьишко», висящее на мировой карте! – начал политинформацию Ярославцев, опрокидывая стопарик. Он всегда находился в курсе самых последних политических событий и даже делал серьезные аналитические выводы. Умный черт!

– Ну, как-нибудь обойдется. Мы же сократили свои арсеналы… вместе с Америкой. Все не так страшно… – постарался поддержать разговор Ковров, хотя лучше Михалыча в хитросплетениях мировой политики не разбирался никто, кроме самого Сергея Михалыча.

– Ага, сократили. Хоть, знаешь, парень, что сократили-то? Межконтинентальные ракеты и ракеты средней дальности, – констатировал подкованный седовласый политикан. – А тактическое оружие осталось в огромном количестве! Никто даже не знает, сколько таких небольших зарядов находится на вооружении. Неучтенка!

– А для чего нужны такие ядерные заряды?

– Ну, это совсем просто! Например, засекла фронтовая разведка танковый корпус или морскую эскадру, желательно, не на боевом дежурстве, хотя и на марше тоже реально. Главное – чтобы скученно вороги находились. И вот – выступает один танк, выстрелил снарядом с ядерной боеголовкой и «амба»! В радиусе километра все люди мертвы, техника уничтожена, территория выжжена дотла, а чуть дальше от эпицентра – смертельная проникающая радиация. Небольшая зона поражения, километров пять. Это немного, особенно для такой огромной страны, как наша. Земли у нас предостаточно! А дальше пяти километров заражение не пойдет! Понял? И победитель занимает все прилежащие районы, оставив в тылу лишь небольшие очаги радиоактивной грязюки. Чисто и гуманно, без потерь среди мирного населения. Такими точечными ударами можно потихоньку уничтожить и армию, и флот, авиацию на аэродромах, выжечь штабы, пусковые установки ракет. Хотя, для подземных шахт, все-таки, помощнее заряды требуются!

– Ладно, Сергей Михалыч! Живы будем, – не помрем! Пойду я… – не выдержал военной терминологии Владимир, хлопнул еще коньяку и потушил тлеющую сигарету в фарфоровое блюдечко.

– Погодь, парень, вот тебе мои огурчики, с личного огорода, – Михалыч достал небольшую банку соленых огурцов и всучил Коврову. – Я принес, думал, придут ребята знакомые. Основательно посидим, выпьем и поболтаем. А никого, кроме тебя и нет. Ты коньяк сегодня употребляешь, а это самое последнее дело: коньяк огурцами закусывать! Потому и не предложил сразу. Мне одному всю банку не съесть, дома у меня запас на цельную зиму, так что бери, дома спользуешь!

Ковров усмехнулся, пожал плечами, забрал предложенный подарок и вышел на улицу.

Зима окрасила северный город белыми волшебными красками. Декабрьский снег лежал повсюду – на тротуарах, дорогах, площадях и, конечно же, на газонах его навалило больше всего. В этом году зима в Питере выдалась такой снежной, что дворники не успевали убираться, как к вечеру дорожки вновь основательно заметало. По краям пешеходных тропинок высились огромные, даже не сугробы, а настоящие снежные горы, заботливо насыпанные молодыми таджикскими тружениками. Именно по такой дорожке, больше напоминающей выдолбленную в альпийских горах тропу, и шел наш герой.

К вечеру настроение Коврова заметно поднялось. После посещения рюмочной захотелось продолжить употребление спиртных напитков в приятной домашней обстановке и под хорошую закуску. Поэтому Владимир зашел в продовольственный, где и основательно отоварился. Теперь в старой рабочей сумке лежали: сырокопченая колбаска, рижские шпроты; кроме этого побрякивали, ударяясь друг о друга и ублажая слух, пол-литра водки и баночка соленых огурчиков, – подарок Михалыча. Владимир достал сигарету и закурил. Триста, двести, сто метров отделяли от знакомой парадной…

Очередной уверенный шаг, и вдруг небо озарилось яркой ослепляющей вспышкой. Владимир сразу вспомнил разговоры о ядерной войне, инстинктивно отвернулся от огромного «второго солнца», которое стремительно разгоралось на ночном беззвездном небе. Зимний пейзаж из белого превратился в желто-лиловый. Черное холодное небо словно расступилось, и на сжавшегося от страха Коврова опустился светлый радужный луч. Разноцветное небесное коромысло раскинулось в вышине, одним концом оно уходило ввысь, а другим радужным языком жадно лизало лицо и руки. В глазах заиграли солнечные бесконечные зайчики. Стало неестественно жарко, не по-зимнему. Огромная радуга как будто взяла Владимира в широкий рукав, стремительно плавя снег по окружности. Снег таял, обнажая черную землю и жухлую прошлогоднюю траву, но и она быстро побежала из-под ног, словно эскалатор в метро. В лицо ударил сноп ослепляющего света, и сознание выключилось.

Ковров открыл глаза и увидел вместо знакомых с детства «хрущовок» мрачные однотонные стены. Со всех сторон. Ни одной двери, ни одного окна, лишь гладкая поверхность безжалостного стального цвета. Владимир сразу заметил, что находится в закрытом помещении, а точнее, – в длинном, но широком коридоре.

Тепло, можно снять перчатки. Очень тихо, даже непривычно. Тишину нарушал лишь отдаленный гул, похожий на звук вращения вентилятора.