– Ты не должна. Я тебя вынудил. Ты уже и так достаточно сделала.

– Нет, я не могу оставить тебя одного, пока ты хоть немного не адаптируешься к… э… внешнему миру. Эйб… мой отец – мудрый человек. Он придумает, как лучше поступить. Думаю, тебе нужно остаться с друзьями хотя бы на эту ночь. Он не будет возражать.

– Друзья. Это звучит так здорово и нормально.

– С тобой и так все нормально, Том. Просто ты был ранен. Твой рассудок пострадал так же, как у других солдат – руки или ноги.

Подошел кондуктор.

– Добрый день. – Затем он нахмурился. – Сейчас день? С этими серыми тучами не поймешь.

– Два, пожалуйста, – сказала Иди, передавая свои три пенса.

– Спасибо, дорогуша. – Передавая Иди билеты, кондуктор задержал на ней взгляд и только потом отошел от них.

– Как считаешь, мне стоит разбить ему нос?

Она застенчиво улыбнулась.

– Всего год назад на месте этого кондуктора была бы женщина. Уверена, что женщины скучают по должностям, которые они занимали, пока не вернулись мужчины.

– Да, они наверняка почувствовали большую свободу, а теперь должны вернуться к роли домохозяек.

Она кивнула: он был прав. Но у себя в голове вместо «роли» она услышала слово «тюрьма».

– Он выглядит как бывший солдат – опустошенный и затравленный, – добавил Том.

– Откуда ты знаешь… я хочу сказать, как ты определил это, если ничего не помнишь?

– Логичный вопрос. Возможно, просто потому, что униформа кондуктора ему велика, и из этого я сделал вывод – не знаю, правильный или нет. – Он прищурился. – Но разве ты не заметила его взгляд?

Она покачала головой.

– Отчаянно ищущий общения, но отстраненный… и беспокойный?

Иди пожала плечами.

– Должна признаться, не заметила.