— И я вот думал, зачем? А потом меня отыскали и призвали на сборы.

— А где вы тогда были прописаны?

— В Эстонии. Только там уже никаких военкоматов не было, в советском понимании, а были уже в другом. И там меня хотели призвать в какую-то гвардию.

— Так. А это откуда вы знаете?

— Так повестки же лежали. Я позванивал.

— А в Ленинграде?

— В Питере? Призвали, и все. Дело-то шло к заварушке.

— Так, призвали и куда отправили?

— А отправили в какой-то лагерь в пригороде. И там все или жили в Латвии, или в командировке там сидели годами, или еще как. Короче, земляки. Все тут были. И понтонеры, и ракетчики, и строители, и просто стрелки. Вначале мы толком не понимали, а потом, что к чему, разобрались.

— И что?

— И стали работать. С планом города.

— Какого?

— Рига, Елгава, Даугавпилс. Я работал по Риге.

— А вы не думали, почему вы, а не спецназ какой?

— «Альфа» там или что? Ну, у них свои задачи были, а может, они были не за нас.

— А за кого?

— Ну, за правительство. За реформаторов.

— Так вы, значит, против реформ?

— Я, конечно, против таких вот, какие сволочи де лают. Народ же не скоты, чего вы меня, товарищ полковник, все про патриотизм спрашиваете? Я патриот. Но страну нечего было расчленять. За это от пуза и короткими очередями.

— И как? Какие были потом очереди? Стреляли сами-то?