Макс задумался. Он что-то такое проходил в школе и помнил, что последнего великого царя звали Ашшурбанипал, и что раскопали его библиотеку на глиняных табличках, и что столица Ассирии называлась Ниневия. Такого имени тут никто не знал, хотя он аккуратно спрашивал. А вот Ниневия была на месте и процветала. Поскольку программу ЕГЭ по истории он уже помнил плоховато, пришлось включать логику.
— Думай, Макс, думай. Раз ассирийцы такие крутые перцы, как говорит эну, а Ашшурбанипал еще не родился, значит Ассирия еще долго будет тут самым сильным игроком. Отсюда следует, что, скорее всего, победят они. Но потом, неизвестно когда, Ассирию точно победят, а Вавилон будет на коне. Но мне от этого будет ни холодно, ни жарко. Должен ли я, Максим Гончаров, проявлять героизм, и подыхать во славу светлого царя Шутрук-Наххунте, пропади он пропадом? Да хрен там! Значит, наше дело — вовремя смыться. И желательно, не с пустыми руками. А затем побрить голову, придумать красивую легенду, где-то осесть с деньгами и зарабатывать на полученных знаниях. Что ж, это уже похоже на план, — подумал довольный Макс. И, обдумывая эти недостойные настоящего попаданца мысли, зашагал веселее.
— Значит так, — думал Макс. — Сначала выясним, где лежат бабки. Второй вопрос — как их взять. Третий — как их увезти и сохранить. Все равно потом долго прятаться, пока волосы отрастут. С моими глазами спрятаться сложно, значит валить нужно подальше от любимого Аншана. И нужны единомышленники, один я тут уже через пару дней на кресте буду птиц кормить. Думай, Макс, думай.
— А что, эну Хутран, вам этот раб сильно нужен? — спросил доктор.
— Да пока нет. На привале вещи разложить, еду приготовить, принести чего. Вон, бездельник идет рядом, уши развесил, подслушивает.
— Дайте мне его на время. Я тут один, помощник нужен. Я даже шину на сломанную ногу в одиночку не наложу.
— Да берите. Он, стервец, еще и грамотный.
— Да неужели? Эну Хутран, я ваш должник. Мне надо будет лекарства смешивать, а если он читать может, вот его и посадим за эту работу.
Макса просто убивала привычка говорить о рабах так, как будто их тут нет.
— Вот что значит быть вещью, — подумал Макс. — Ну да ладно, может, научусь чему. Врачи тоже неплохо зарабатывают.
Работа по специальности случилась уже вечером на первом привале. Стертая нога у молодого пращника. Юный балбес вышел в старых сандалиях, словно на прогулку. В результате к концу дня ноги были стерты до кровавых пузырей, а сам вояка жалобно смотрел на окружающих, понимая, что облажался.
— Значит так, мазь, повязка и три дня на верблюде. Потом в повязке будешь ходить, пока рана не затянется. И купи себе нормальную обувь, придурок. Понял?
Тот закивал головой изо всех сил.
Врач промыл рану, намазал какой-то жирной мазью и лихо замотал ногу восьмеркой, завязав на щиколотке.
— С тебя четверть сикля и свободен.
Солдат расплатился и побежал к своему десятку.
— Ты все понял? — спросил он у Макса.
— Да, господин. Промыть рану, мазь, повязка, покой.
— Хм, и правда, не дурак. Ну, завтра сам тогда будешь делать, а я посмотрю. Думаю, в этом походе работы много будет.
А лагерь бурлил полной жизнью. Кто-то ставил палатки, кто-то разжигал костер. Кое-где уже готовили еду. Чернильная темнота обрушилась на лагерь быстро, как это всегда и бывает на юге. Степь была усеяна сотнями огоньков, каждый из которых давал тепло и пищу семи-восьми воинам. Макс постелил себе на земле рядом с повозкой, укрылся плащом и уснул.