— Добрый день, — вежливо сказал он, обращаясь к ближайшим девушкам. «Орден» синхронно перевел его приветствие на язык шаррян.

Однако ни одна из девушек и голову не повернула в его сторону. Они будто не замечали его присутствия.

Гракова это слегка озадачило.

«Возможно, у них не приняты общие формы приветствия… — подумал он с некоторой растерянностью, — и в ходу только личные обращения? Надо было уточнить у администратора. Хотя откуда андроиду знать? Ее на такое не должны были программировать. Хотя, кто их знает?»

Он аккуратно перегнулся через барьер и ласково произнес, обращаясь к девице с зеркальцем в руке:

— Здравствуйте, девушка. Я — Владимир Граков с планеты Земля. Инопланетянин.

Девушка одарила его мимолетным ледяным взглядом и недовольно буркнула:

— Что лезете, инопланетянин? Я занята — не видите что ли? Подождите! — И продолжила наносить макияж, придирчиво разглядывая в зеркальце свою работу.

Ждать завершения неотложной процедуры Гракову пришлось каких-нибудь сорок минут. А потом, когда макияж был завершен, оказалось, что Граков зря так долго и терпеливо ждал все это время. Выяснилось, что им должна заниматься совсем другая служащая. Он поинтересовался, к кому из множества девиц подойти, но его собеседница уже сосредоточенно разглядывала яркий иллюстрированный журнал и только неопределенно и нетерпеливо дернула острым плечиком, — дескать, ей это неведомо.

Осуждающе покачав головой, Граков подошел к следующей, и та переслала его к третьей служащей, а та — к четвертой, которая предложила ему заполнить карточку учета. Что значили иероглифы на карточке, Граков понятия не имел, но быстро нашел выход: сверху вниз по порядку он, как дисциплинированный человек, имевший дело с анкетами и раньше, заполнил пропуски своими анкетными данными, написав их по-русски. С этой карточкой он покорно отправился к пятой. Та задала несколько вопросов и, не читая, сунула карточку в стопку на столе, сама заполнила еще одну, и с новой карточкой отправила пилота к шестой девице. Шестая напечатала направление на большом мелованном листе. Седьмая просмотрела карточку и направление и вернула его к пятой, чтобы переделать неправильно заполненную ею карточку. Пятая при виде Гракова состроила гримасу, как от горькой микстуры. Причем, она явно досадовала не на себя, а на посетителя — надоедливого, как голодное насекомое.

Потом седьмая, проверив переделанное, переслала теряющего терпение пилота к восьмой, которая приложила к направлению печать, оттиснув жирный лиловый след. Карточку оставила себе, а взамен выдала прямоугольный синий пластиковый жетон, который он благополучно обменял у девятой на красный фигурный жетон, — как оказалось, пропуск наверх.

Только теперь, через четыре часа волокиты, ему благосклонно дозволено было войти в коридоры Канцелярии, чтобы получить малозначащую справку.

Можно было бы, разумеется, махнуть на все это крючкотворство рукой, вернуться в космопорт, проваляться несколько дней в номере, поболтать с администраторшей, заставляя себя не замечать, что она всего лишь андроид, и преспокойно улететь на Тиану.

Но в Гракове неожиданно проснулся азарт, близкий к азарту охотника или игрока. Все-таки это тоже было приключение. Его заинтересовало, что же будет дальше? И он решительно поднялся на второй этаж…

Допоздна он переходил из кабинета в кабинет, то набирая кипу бумаг, то отдавая их взамен одной, но самой нужной. А через пару десятков кабинетов у него в руках снова оказывалась целая стопка самых нужных бумаг, которые в очередном кабинете он обменивал на еще более нужную бумагу. И все повторялось опять и опять.

Если бы не спецподготовка на выносливость, Граков давно бы сдался и вернулся в космопорт. Но он по-прежнему упорствовал, и, упорствуя, добрался до пятьдесят третьего этажа. Далеко не последнего.

«Хорошо, хоть лифты здесь исправно работают», — подумал он хмуро, выходя из кабины в очередной, словно скопированный с предыдущего, коридор. Путешествуя по этому бюрократическому государству, Граков обнаружил одно весьма любопытное явление: в коридорах и приемных, кроме него, не было ни одного просителя, как будто все канцелярские дела на всей планете были давным-давно улажены. «А может быть, так оно и есть?» — мимоходом подумал пилот. Но беготня по этажам не давала ему времени задуматься над этим явлением.

В кабинетах его встречали деловитые мужчины и женщины, разные, но в то же время чем-то неуловимо похожие друг на друга и на свои кабинеты. «Невероятно! — подумал Граков во время перехода из одного кабинета в другой. — У меня такое впечатление, что все чиновники известных нам цивилизаций имеют определенное сходство. Также, как их кабинеты. Сходство хоть и не всегда явственное, но, тем не менее, обязательное. И что интересно, нигде никто из них не желает взять на себя даже малейшую долю ответственности, пусть она и положена по рангу. И каждый обиняками, а порой и прямо, разъясняет, что попросту опасается потерять свое теплое, сытное и непыльное место. Такое впечатление, что они страшатся даже бумаги передвинуть на столе, не имея на то четких указаний свыше».

На Земле бюрократия тоже не была изжита полностью. Случались моменты, когда казалось — все, окончательно уничтожили ее. Не подняться ей больше. Но вскоре благодушие и самоуспокоенность приводили к рецидивам самой махровой бюрократии и коррупции. Ее гасили в одном месте, она разгоралась в другом. И порой начинало казаться, что она неистребима и вечна, как сама Вселенная. Поэтому землянам постоянно приходилось быть начеку, чтобы вовремя вырубать ее зловещие ростки, противостоять ее проникновению в различные сферы общества. И сражения эти для противников бюрократии не всегда завершались успешно. А бюрократия неизменно тянула за собой черный хвост коррупции, тупого стяжательства, подлости, предательства и неприкрытого цинизма.

Граков хорошо помнил давнюю историю о том, как новую площадку лунного космопорта назвали именем покойного начальника Управления Торговых Обменов Урбанюка. Его управление снабжало необходимым пограничные колонии и вело торговлю с цивилизациями Союза. Но вскоре на незаконных действиях попались его заместители и друзья: Волгин и Зябликов. В ходе следствия, которым занималась специальная правительственная комиссия, выяснилось, что уважаемый начальник даже у друзей имел репутацию законченного негодяя, был продажен, как гулящая девка, и творил такое, что ахнула вся планета…