Глава 3 Новые возможности!

Прошло два месяца с того момента как путешественники поселились в деревне при школе. Каждый день был тяжел и насыщен. Пять часов в сутки занимало изучение языка, потом ученики госпожи Фреи с достойным упорством переводили книги, найденные в библиотеке. До ночи ни один из них не бросал начатое дело. Когда голова Константина Павловича, извечно сидящего около камина, начинала сама по себе крениться вниз, молодые люди закрывали книги. Учитель и Евгения шли по узким темным коридорам в свои комнаты, и уже там падали без сил на свои кровати. На следующий день испытание сил и выносливости повторялось.

Для них начинали обрисовываться грани нового мира. Физика! Она была тут совсем другой! Дима понял, что обычные физические процессы описаны в этом мире с помощью совершенно иного более совершенного математического аппарата. Только на то, чтобы разобраться с местной арифметикой у него ушла целая неделя. Араи не воспринимали мир как нечто содержащее дискретные объекты. Все пространство вокруг они представляли в виде сплошного энергетического поля. На этом поле возникали уплотнения энергетических потоков, видимые как ощутимые объекты, происходили взаимодействия и превращения одного вида энергии в другой. Время было для них координатой связующей группу событий.

Дмитрий погрузился в изучение нового мира с головой. Он упрашивал Ромуса взять его с собой в исследовательские лаборатории академии. Но их провожатый каждый раз вежливо ему оказывал, ссылаясь на то, что они еще не готовы к общественной жизни. Отчасти это было справедливо. Местное общество отнеслось к ним более чем равнодушно. Фортис все время где-то пропадал, его служащие не любили лишних разговоров, а потому отвечали даже на самые простые вопросы всегда скупо. Фрея никогда не выходила за рамки языковых тем. Ромус рад был проводить их до библиотеки, а потом по-быстрому линял.

Маленькое общество из четырех человек жило в изоляции от мира, который был им так интересен. Кажется, что сложная ситуация должна сблизить людей. Так оно отчасти и было, но не для всех. Дарья и Дима теперь были не просто парой, их отношения претерпели трансформацию. Хотя они и не демонстрировали изменение своего мироощущения, остальные легко могли понять, что теперь есть «мы» и есть все остальные.

Женя радовалась за друзей. Но ей самой вдруг стало одиноко. Даже Константин Павлович не мог стать для нее другом. Он не стремился к сближению и общению, предпочитая держать дистанцию соответствующую разнице в возрасте и статусе. Учитель предложил рассказать о записке, переданной Диме в библиотеке, Фортису. Реакция магистра была более чем спокойной. Он сказал, что на листе записаны даты, однако ни одна из них не имеет никакой смысловой нагрузки.

– Некоторые студенты так усердно занимаются, что начинают путать реальность и вымысел. Им видится то, чего нет, появляются бредовые конспирологические теории.

Константин сразу вспомнил о многочисленных телевизионных передачах про заговоры, инопланетян, вампиров. Что сказать, чудачеств хватало и в земном мире. Дима позже проверил текст записки. Это действительно были странные математические значения и даты, относящиеся к будущему времени. О послании было забыто.

Жене думалось, что от них что-то скрывают. Краем глаза она видела как-то из холла, что в кабинете Фортиса, расположенном на первом этаже, хранится множество документов и книг. Руку она давала на отсечение, что там они могут найти то, чего нет ни в одной библиотеке на этой планете. Даже горничные не заходили туда для уборки, что, несомненно, подогревало интерес.

– Я понимаю, что Фортис не позволит нам побывать в его библиотеке, и все же считаю, что в явной или в скрытой форме нам необходимо с ней ознакомиться! – высказала она свое мнение учителю.

Константин Павлович был с ней не согласен:

– Если мы так поступим, и если об этом станет известно Фортису, нас ждет заточение. Мы можем попросту лишиться всех источников информации. И даже наше возвращение домой может стать невозможным!

Дарья отвлеклась от перевода книги по анатомии измененных араев. С некоторых пор подруга Жени стала более осторожной, теперь ее вечная жажда правды была перебита ответственностью, несомой за ее маленькую семью.

– Константин Павлович прав. Нам стоит больше удалять внимания доступной информации.

Женя почувствовала всеобщий протест. Она видела, что ее затею не поддерживает даже Дима.