А мне захотелось прыснуть ей шампанским в лицо вместо приветствия.

— И вам добрый вечер, — сказала равнодушно.

Вечер переставал быть томным.

— Странные дела творятся нынче, — заговорила Амалия, заступив нам дорогу и не позволив удалиться подальше от этой гадюки.

— О чём вы, леди? — поинтересовался Тёрнер.

— Бал в честь леди Чантервиль? — зло рассмеялась она. — Сначала я не поверила слухам, но когда получила приглашение, то была невообразимо удивлена! Джон! Как такое возможно? Эта женщина — наглая, глупая, бесперспективная, да ещё и преступница!

— Амалия, ещё одно слово и я буду вынужден прямо здесь сделать свою работу — вынести тебе обвинение в оскорблении истинной леди и Хозяйки дома Чантервиль.

— Да мне плевать, кто она, Джон! — прорычала Охренелли. — Знаешь, что она сделала в тот день в ресторане?

Эта змея перевела на меня взгляд своих карих глаз, в которых плескался океан ненависти и злобы.

— Думаешь, я, Амалия Марелли, обладательница редчайшего дара, не смогу снять ведьмино проклятие?

— Проклятие? — переспросил Джон и посмотрел на меня.

Возвела очи горе и сказала:

— Это было пожелание, а не проклятие. Откуда мне было знать, что слова мои обретут силу. Видимо, вы меня тогда здорово рассердили.

— Вот видишь, Джон. Она созналась, — оскалилась Охренелли.

— Не попадайся нам на пути, Амалия, — жёстко и резко произнёс инквизитор. — Не буди мой хаос.

— Ты мне угрожаешь? — рассмеялась ему в лицо Охренелли. — Джон! Да мне благоволит сама королева! Я могу делать всё, что захочу!

— Я думала, на бал пригласили только истинных леди, а не их жалкое подобие, — не удержалась я от острой шпильки в адрес гадюки.

Амалия чуть своим ядом не подавилась, но ответить не успела, глашатай объявил о королевской чете.

Музыка стихла, как и все разговоры. Остался лишь шелест платьев и дыхания.

— Его Величество Король Рональд Эрдарский Первый!