Глава 37.
Но как же вовремя я вспомнила про смерч. Вернее, о Смерче.
Потому что в этот самый момент на площадь, что выглядела как поле боя после сражения, ворвался наш конь.
…Небо, как же легко и просто вошло в мой разум и мою жизнь это «наш»! Но это мне предстояло осмыслить потом. А сейчас… я просто мчалась в объятия своего сероглазого воина, на ходу сдирая осточертевшие тяжёлые юбки, и не заботясь больше о том, как выгляжу со стороны. Благословляя собственную предусмотрительность, которая заставила меня надеть штаны под платье. Топчась прямо по белой… когда-то белой ткани походными разваливающимися сапогами.
Стражники валялись кто где, некоторые вообще улетели с помоста. Передо мной была будто просека. Даже Фин и Даяна не удержались на ногах. Бастиан упал на одно колено, и теперь прожигал мою спину озлобленным взглядом.
И только мой… муж был на ногах – как вросший корнями в землю чёрный дуб. Такой же неподатливый и непокорный, каким я его впервые встретила.
Падаю ему на грудь. Он прижимает меня к себе левой рукой до хруста костей – в правой по-прежнему меч, хищно ждёт добычи, смотрит голодным клинком на врага, словно намекая, что ещё не напился чужой крови.
- Люблю тебя… Тэм… как же сильно я тебя люблю… Как ты меня напугала… больше никогда из рук не выпущу.
- И не надо! И не выпускай… - плачу и глотаю слёзы, улыбаюсь дрожащими губами, подставляя лицо горячим поцелуям, мимолётным и коротким, как удары сердца.
Я плохо помню, что было дальше.
Коварная слабость подкралась незаметно – я всё-таки истратила слишком много сил, и своих, и заёмных.
Помню, как наши северные стражи, приехавшие с Дунканом от самого Нордвинга, и небольшая горстка парней из Закатного Крыла всё-таки пробились к нам и помогли своим лордам пробить путь к выходу с площади. Помню, как Чёрный клинок всё же испил алой росы. Помню, как разошёлся Фин, раскидывая противников, помню яростную и прекрасную Даяну с развевающимися светлыми волосами и белым платьем под кирасой, которому тоже сегодня не суждено было долго оставаться белым.
Разгневанные повелители Крыльев сполна показали гвардии Саутвинга, что бывает, когда поют древние Мечи.
И всё это время муж прижимал меня к себе, как самое драгоценное сокровище. Исполнял брачные обеты – беречь и защищать. И последний, что дал только что – не выпускать из рук.
Дункан долго ругался, когда мы пробились, наконец, к чёрному коню. На его тонких красивых ногах были обрывки какой-то дряни… путы. Ему пытались спутать ноги. Увести, не оставить лорду Полуночного края возможности быстро покинуть город.
Судя по крови на острых копытах и бешеному взгляду Смерча, его раздувающимся ноздрям и пене на боках… можно только посочувствовать тем, кто пытался. Возможно, посмертно.
Дункан закинул меня в седло как куклу, велел держаться. Сам прикрывал отход боевых товарищей.
Всё это время Себастиан стоял на краю помоста и смотрел мне вслед. И… не отдавал больше никаких приказов. Я таким и запомнила его – высокая и тонкая фигура в белом. И тёмные омуты слишком умных и серьёзных глаз.
А потом окружающий мир померк, и я погрузилась в бессильное небытие.
Когда очнулась, первое, что почувствовала – я в безопасности. Потому что не может быть по-другому, когда обнимают любимые руки. А мерный ход Смерча отсчитывает милю за милей по вересковым полям. Мы… в Нордвинге?!