Опершись на каменный бортик, Селеста вглядывалась в водную гладь. Расположенные по краям светильники давали ровно столько света, чтобы казалось, будто вампиресса склонилась над матово-черным, еле отражающим зеркалом. Рядом стоял сосредоточенный колдун, готовый принять от вошедшей в транс госпожи образы и перевести их в звуки человеческого языка, сзади, на приличном расстоянии друг от друга, расположились Зерван и Латам. Старейшина-бандит должен был приносить одурманенных людей из соседней комнаты, столько, сколько понадобится; его коллега и соперник ждал сведений, чтобы во главе своего маленького отряда броситься за найденной добычей. Пятерых элитных бойцов, по прикидкам собравшихся, вполне должно хватить. Слуги Карлона действовали группами по трое-четверо восставших и, несмотря на возраст и силу, уступали сработанной четверке Латама. Тем более что остальные участники ритуала последуют за ними и помогут, когда госпожа придет в себя.
— Начинаем. — Тихий шепот отразился от низкого потолка и загулял по маленькому залу.
Привычное усилие переводит сознание на иной уровень, заставляя воспринимать мир не набором отдельных, иногда обладающих самостью, иногда нет, кусков, а целиком, полностью. Здесь и сейчас Селеста казалась себе парящей над городом (что такое город?) птицей (что такое птица?), тихо и величаво скользящей в сером тумане, высматривая внизу, вверху, вокруг по какой-то мелкой причине нужную ей цель. Она не помнила, зачем ищет этих «врагов», знала только, что должна их найти. Пока что не получалось. Она легко и быстро заметила похожих, таких же черно-алых и пахнущих переходом на Ту Сторону, но они не подходили. «Слишком большой город, — всплывает на редкость четкая мысль. — Трудно удерживать цель».
Туман расцвечивался яркими снами людей, вспышками их эмоций, исходящим от старых зданий и мест силы сиянием. Здесь отражалось все — любовь, боль, изготовленные магами артефакты и намоленные прихожанами реликвии храмов. Ядро Академии и королевский дворец окружали темные монолитные стены, приближаться к ним Селеста не осмелилась, подспудно чувствуя исходящую от установленных древними колдунами щитов угрозу. Исходила голодом мелкая нежить, опасливо и почтительно задергавшаяся при появлении духа госпожи; угрожающе засияли глаза стражей центрального храма Солнца. Все не то.
Наконец рядом мелькнуло и пропало нечто черное. Уставшая птица-Селеста задержалась, пристальнее вглядываясь в подозрительный район, нырнула поближе, всем телом воспринимая невидимые потоки. Да, есть, вот оно! Укутанные в серую сеть, почти сливаясь с полосами тумана, внизу тускло сияли четыре черных огонька. Госпожа торжествующе закричала и бросилась на находку, сжигая исходящим из пасти ледяным пламенем созданную чужой магией маскировку.
На это ушли последние силы, и когда резкий рывок выдернул ее из транса, она не смогла удержаться от падения. Кристально-ясный рассудок с отстраненным любопытством следил за падением тела, гадая: сломает себе что-нибудь или нет? Глаза четко фиксировали окружающую картину: шестеро обескровленных тел справа от чаши, испуганные, широко раскрытые глаза Зервана, вносящего очередную жертву, торопливо, но в строго выверенном порядке гасящий свечи Хастин. Латам, как и предполагалось, уже убежал.
А потом на нее обрушился голод. Раздирающий внутренности, убивающий любые мысли голод.
— Где? — еле успела она прохрипеть вопрос, прежде чем вцепиться в услужливо подставленное, вкусно пахнущее горло.
Темный маг погасил последнюю свечу, стер пару линий на полу и подошел поближе, вглядываясь Селесте в лицо. Зерван слегка отодвинулся. Чуть-чуть, еле заметно, но все же. Что же его так напугало?
— Угол Сливянки и Лысых Медников, — убедившись, что госпожа уже адекватна, ответил Хастин. — Это рядом, они успеют.
— В группе четверо. Я не нашла остальных, — на мгновение оторвалась от пищи Селеста.
— Ничего, и до них доберемся. — Судя по тону, чернокнижник был очень доволен. — Они, скорее всего, либо в убежище, либо на других концах города. В следующий раз будет проще.
Зерван вновь отодвинулся, теперь не скрываясь. Посмотрел на безвольную жертву, окончательно переставшую шевелиться, и вышел из зала — за еще одной. Хастин улыбнулся, присел рядом на грязном полу и тихо, посмеиваясь, принялся шептать на ухо:
— Видела бы ты себя минуту назад. Лицо белое, без кровинки, глаза чернущие, огромные, от шепота из ушей кровь пошла. У нас, не у тебя. Людей осушала — только так! Зерван от такой скорости аж задергался — небось подумал, и до нас черед дойдет.
Хастина, судя по лихорадочно-быстрой речи, тоже настиг откат, потому что он не смог остановиться, даже когда вполголоса матерящийся Зерван вернулся обратно. Селеста отбросила в сторону выпитого мужчину, приняла следующего — одетого в нищенское рубище старика с бельмами на обоих глазах — и глазами указала помощнику-бандиту на колдуна. Тому тоже не мешало подкрепиться, благо
Закончив со стариком, госпожа немного посидела, успокаиваясь и приходя в себя. Порадовалась, что надела сегодня черные куртку и штаны — на темном кровь не видна, а перепачканное лицо и руки она сейчас отмоет. Дождалась, пока эйфория отпустит колдуна и он опять станет вменяемым.
Рывком поднялась на ноги.
— Сливянка и Лысых Медников, ты сказал?
— Вряд ли Латаму потребуется наша помощь, — тоже встал с пола Хастин. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. А когда кровь усвоится окончательно, то есть минут через пятнадцать, буду чувствовать себя просто замечательно. Зерван!