Около тайного прохода из города никого не было. Да и кому там быть? Если только ворам, но они, походе, предпочли другие способы согреться. Зима ведь, холодно. Утро будет позднее.

Я привычно пробежала пальцами по символам, даже не глядя на них, и отступила в сторону. Первыми внутрь скользнули двое телохранителей, затем отряд Галеаццо, и только за ними я — и два оставшихся телохранителя.

— Идите по проходу, там нельзя ошибиться. — сказала я, едва за нами опустилась решетка входа. Кто–то из наемников Галеаццо достал фонарь–череп, и осветил путь.

Сапоги наемников процокали по каменной кладке прохода и зашелестели и захлюпали по земляному полу соединяющего город и пригород лаза. Вмурованный в стену скелет получил лишь мрачное хмыканье, а затем оба отряда оказались рядом с решеткой выхода.

— А там дальше что? — поинтересовался Галеаццо.

— Тупик, — я пожала плечами. То, что там тайная дверь с загадкой, я предпочла не говорить. Я вообще выкинула ее из головы, даже проходя туда или обратно, я в ту сторону даже не смотрела. Количество символов на этой двери — это серьезная проблема, но решать ее нет ни времени, ни желания.

Быстрым шагом мы добрались до кладбища и, миновав его, свернули на мощеную колею. Знак над кладбищем показывал готовность его улучшения — около восьмидесяти процентов. Уже были заметны выросшие в стороны столбики новой ограды и огороженное место под башню. На будущей территории кладбища сейчас стояли только мертвые по зиме деревья, но у меня возникло ощущение, что по весне они не проснутся.

— Ну вот, а вы говорили, что никто не может оставаться снаружи ночью. И что мы имеем? — сказала я Джану Галеаццо, едва мы повернули к шахте.

На шахте был полный комплект охраны — шесть стражей. Два стояли прямо перед воротами на территорию поселка около шахты, еще четверо патрулировали внутри ограды. Есть ли еще кто–то в глубине самой шахты, мне было неизвестно.

Отряды остановились. Наемники Галеаццо как–то сразу отошли за холм, скрываясь за его горбом от возможных наблюдателей. Туда же дернул меня и сам Джан.

Дальше все превратилось в сплошной поток громыхания и воплей.

Галеаццо махнул рукой своим наемникам. Тренькнули арбалеты. Над воротами возникла зеленая полоска прочности, а один из стражей прижался к косяку ворот — и из его шеи торчал арбалетный болт. Второй страж уклонился и выставил перед собой возникший из ниоткуда щит. Еще один спешно перезаряженный болт ударился об щит с глухим звоном. Ворота раскрылись ровно настолько, чтобы впустить стража внутрь.

Стражники, ходившие внутри, вытащили мечи и бросились под частокол. Но все что они могли — это ожидать. На территории шахты не было ни наблюдательной вышки, ни специальных укрытий для стрелков. И если бы кто–то высунулся, то сразу же получил бы арбалетный болт от наемников Галеаццо.

Яркий бело–золотой герб, паривший над шахтой, подернулся серой канвой.

Галеаццо отрывисто скомандовал наемникам и они спешно подбежали к воротам. Ворота заскрипели и задрожали от наносимых по ним ударов мечами и парой топоров. Выглядело — феерично и гротескно. Даже мне, глядящей со стороны, казалась дикостью подобная осадная практика.

Но полоска над воротами неумолимо приближалась к оранжевому, а затем и красному цвету, пока наконец створки не разошлись в стороны.

И прямо в наемников Галеаццо покатилась бочка, из которой торчал горящий шнур.

Наемники метнулись в стороны от нее, и тут же упали на землю. Бочка взорвалась, разметав вокруг себя мелкие камни и куски железной руды. Двое наемников вскрикнули от боли, и их полоски окрасились из зеленого в оранжевый.