И тут с ужасом Инга осознала, что испугалась сна во сне.
Осознание этого разрушило дремоту. Она немного очнулась.
Её не просто трясло, а лихорадило. От липкого пота тонкая сорочка прилипла к телу.
Напиток. Это наверняка он! Зачем она пила эту гадость?
Мысли с трудом ворочались в голове как при очень высокой температуре. Инга кое-как встала и попыталась достать с комода ноутбук, чтобы попросить мужа о помощи. Устройство выпало из обессиленных дрожащих рук, но вроде не разбилось. Наклоняться за техникой сил не было. Точнее их хватило бы только на это действие, а потом бы Инга не смогла встать с пола. Мир кружился. Глаза снова настойчиво пытались закрыться, чтобы унести её в мрачный кошмарный сон. Но, придерживаясь стены, девушка всё же кое-как дошла до входной двери и рухнула на пол. Дышать стало очень тяжело.
«Пусть жрица помучается меня искать», — твердила себе Инга, чтобы опираясь за мысль, как за опору, сделать ещё хоть что-то.
Она из последних сил доползла до шкафа в прихожей и заползла внутрь. Некоторые вещи с грохотом упали, но это было неважно. Ей довелось совершить последнее важное действие — закрыть створку. После этого её тело болезненно свернулось калачиком.
Мир исчез.
Глава третья
Дверь шкафа тихо раскрылась.
— Ты уже проснулась? — холодный незнакомый голос.
Инга разлепила веки, но картина мира размывалась. Перед глазами проплывали мутноватые разноцветные пятна с очертаниями привычных предметов. Она ни на чём не могла сосредоточиться.
— Нет, я сейчас снова засну. Это как заряд бодрости от будильника, когда не высыпаешься утром, а куда-то очень спешишь, — невнятно и сбивчиво пробормотала девушка.
Разум словно окутывала пелена, через которую толком не могла пробиться ни одна логичная мысль. Говорило только подсознание. Так, как умело. Ассоциациями.
— Это хорошо, — одобрительно сказала суровая женщина.
Мир снова померк.
Большая часть Храма скрывалась под поверхностью достаточно большого, крутого и высокого холма. Другая сторона, где и располагался дополнительный выход наружу, находилась над водой озера. К этому сокрытому входу вёл деревянный, посеревший от времени, понтон.