— Не от бояр они, капитан, — произнес рослый стрелец, зыркнув из-под кустистых бровей.

— Откуда знаешь?

— Дык ты доклад не слухал ишшо. — Щербатый рот воина ощерился в ухмылке. — С Камня они, как есть. Со Строгановских вотчин.

— Вот оно как, — протянул Лопахин. — Что же, скачи обратно да возьми еще людей, дабы сопроводить их к полковнику.

— В путах привесть али как? — подобрался стрелец.

— Нет, нет! Никаких пут! — замахал руками Евгений. — Сопроводить в Корелу на разговор!

— Как скажешь, капитан, — кивнул гонец и повернулся к лошади, тихонько говоря ей ласковые слова.

Лопахин облегченно вздохнул, посматривая на воина, — огромные ладони стрельца с удивительной нежностью гладили морду кобылы, которая негромко всхрапывала и пыталась губами ухватить его пальцы.

— Стрелец, как тебя звать? — окликнул он бородача.

— Федоркой кличут! — тут же обернулся тот.

— Спасибо, Федор, за службу! — сказал Евгений, хлопнув его по плечу.

Капитан направился к конюшне — сегодня следовало лично предупредить полковника о новых гостях, что появятся в столице края ближе к ужину. Стрелец же еще некоторое время гладил лошадь, прежде чем сесть в седло.

Полковник морской пехоты Андрей Смирнов тем временем общался в своем корельском доме с земляком. Олончане из разных миров, уроженцы времен, которые столь сильно отстояли одно от другого, что казалось, не может быть меж ними ничего общего, тем не менее вполне находили понимание друг у друга. Данила Ершов, мастер каменных дел из приладожского Олонца, сегодняшним утром вместе со своей артелью, состоявшей из рабочих-каменщиков, обжигальщиков, кирпичников и ярыжников, прибыл в Корелу, чтобы наняться на работу. Ради этого пришлось дюжину мужиков вытащить с работ в Троицком монастыре на реке Свирь. Кормили там скудно, а денег и вовсе не давали, обещая уплатить позже. Но прежде архимандрит непременно удержит кормление из той малой платы, что, верно, выплатят к Пасхе на следующий год.

А недавно Данила услыхал от дружка, кирпичника Родиона Хухорева, что в Кореле нужны хорошие мастера, дабы стены крепости поднять, от свея пострадавшие. И платят там — дай боже везде так.

— Плата серебром будет?! — изумился Данила первый раз, едва услышав оное от начальника корельского гарнизона.

— А если без единого упрека работу сделаешь — еще сверху положу, — кивнул полковник.

Второй раз Ершов изумился, когда узнал, что полковник сей — олончанин, как и сам Данила, но с отрочества Смирнов служил в далеких сибирских землицах у великого князя Сокола, где и стал его ближним человеком. О том князе уж давно ходили самые дивные слухи по поморским деревням, по белозерским селениям, дошли они и до Ладоги. И вот Данила-мастер ударяет по рукам с человеком Сокола. Чудно се — почто князю сибирскому надобны цельные корельские стены? Каков ему прок с того? Эти вопросы, однако, Ершов задавать не решился — неча нос свой совать куда не следует. Его дело — камень ровно класть.

— Есть будете в столовой три раза в день, — говорил между тем Смирнов. — При церкви…

— Столоваться у тебя будем? — уточнил Ершов. — А велика ли плата будет?

— За что? — удивился поначалу полковник. — Еда уже учтена в оплате, не переживай. — После чего ангарец прошел к двери. — Думаю, сейчас самое время осмотреть ваш фронт работ…