Джим выпустил из рук труп охранника и, понимая, что не успевает, активировал броню, отдал мысленный приказ на закрытие забрала шлема, попытался обернуться, одновременно выхватывая оба пистолета-пулемета, и тут же получил несколько пуль.

Модифицированная броня защитила его от первых попаданий, но стрелявший не собирался останавливаться. Еще и еще, и еще раз попадания. Одно выбило из рук «Аспида», еще одно, уже в ногу, заставило упасть. Джим все еще силился подняться, но стрелок не давал ему такой возможности, продолжая всаживать заряды в броню.

От очередного попадания, теперь уже в голову, его чувствительно приложило об дасфальт, а на забрале появились царапины и трещины. И тут же он услышал, как стучат подошвы, приближаясь. Видимо, противник решил сократить дистанцию.

Джим все же сумел титаническим усилием подняться, несмотря на боль в теле, избитом сквозь бронежилет пулями, и на муть, заполнившую голову и нагло вытесняющую сознание.

Он даже успел поднять оружие, целясь в стремительно приблизившуюся фигуру, но нажать на спуск не смог — подскочивший к нему противник перехватил «Аспид» за ствол и, несмотря на дополнительные возможности, которые давала экзоскелетная составляющая брони, легко вырвал у Джимми из рук оружие.

Массивный черный ботинок припечатал Джима к земле, а обладатель этого самого ботинка, склонившись к лицу своей жертвы и широко осклабившись, вновь заговорил:

— Так я еще раз спрашиваю тебя, козел: ты кто такой, и какого черта ты лапаешь мой байк? Только не говори мне, что ты сфоткаться хотел. Уж больно у тебя фотоаппараты скорострельные были. Ну? Или мне начать тебя пытать, чтобы ты думал быстрее?

Джим, прижатый к полу, все еще не был окончательно безоружен, и сдаваться не собирался. Прямо за воротником брони, практически возле пальцев его левой руки был закреплен здоровенный боевой нож. Этому приему его научил его друг Смолли-Плевун, и сейчас этот самый нож должен был спасти Джиму жизнь.

Быстрым движением он выхватил клинок и со всей силы ударил негодяя, стоящего на его груди, по внутренней стороне бедра, метя в щель между пластинами брони. Но вместо крика боли Джим услышал только тоненький «звяк» сломанного лезвия, а потом все поглотила вспышка пламени из ствола оружия в руках врага, и наступила тишина.

— Вот же гадский выродок, а? Хотел спереть наши байки. И не узнаешь, кто такой и как смог пройти. Засранец… — тип размахнулся и ударил ногой по шлему лежащего противника. Раздался треск и хруст, шлем разлетелся на части, а вместе с ним и голова его владельца.

— Твою ж…весь ботинок изгваздал! — тип скорчил недовольную рожу, осматривая свою обувь, попытался оттереть кровь и мозги о песок, но у него, естественно, ничего не получалось. Тип плюнул на труп, выматерился и прикоснулся пальцем к таблетке-передатчику в своем ухе: — Эй, Грач! Гра-а-ач! Прием! Это Крестный. Грач, отвечай, скотина!

Бугай, на черной броне которого помимо вездесущего среди Чистильщиков креста красовалось еще и несколько других, куда более уместных символов, стоял и орал в рацию, но его собеседник не желал выходить на связь, видимо, занятый какими-то другими делами. Тогда Крестный в сердцах плюнул, повесил шлем на руль и покатил аппарат внутрь. Он как раз проходил мимо капсул, когда крышка одной из них задрожала и пошла вбок.

Удивленный Чистильщик увидел, как из повисшего от перепада тумана хладагента поднялось тело, уже облаченное в такую же, как у него, черную броню.

— О, Вандал! Это кто тебя уделал? И чего не в основной капсуле ожил, а тут, в резервной?

Человек в броне не отвечал, удивленно глядя на свои руки.

— Эй, парень, ты чего? Первый раз, что ли, в клоне воскресаешь?

— Кх-кх-м. Да.

— Странно. Мне казалось, папашка тебя уже учил вставать в капсуле. Короче, смотри, там справа снаряга, откроется, только опознав тебя по глазу, и не подумай, что шоколадному. Слева, прямо в капсуле, всегда пистолет на случай, если снаружи враги. Ты пушку, кстати, взял бы, я только что какого-то доходягу прикончил. Мало ли, вдруг где поблизости его дружки засели…

Вандал сделал шаг назад и с трудом взялся за рукоятку «Солнечного ветра», лежащего в капсуле. Вынув лазпистолет, он задумчиво нажал кнопку активации, убедился, что все горит зеленым — заряд полон, фокусировка в порядке. Покрутил настройку импульса, после чего одним четким движением вскинул выведенный на максимум пистолет и всадил два заряда в голову обалдевшего Крестного. Затем развернулся и несколькими меткими импульсами отстрелил от оставшихся двух капсул все волноводы. Перезарядил свой и, посекундно оглядываясь на капсулы за спиной, принялся снаряжаться из кофра возле капсулы Вандала.