– Благодарю, но я предпочитаю пройтись.

– Это даже больше меня устраивает. Карета далеко, а мои ноги – вот они.

Эмма направилась к задней двери мастерской. Эш надел сюртук, плащ, перчатки и шляпу и вышел за ней в переулок, где пахло сыростью и отбросами. Шаг у него был широкий, так что он быстро нагнал Эмму.

Ее туфли выбивали сердитую дробь по булыжнику мостовой.

– Я не стану вашей любовницей. Мое тело не продается.

– Это не совсем так. Вы ведь портниха, правда? Значит, ваши пальцы продаются.

– Если вы не понимаете, в чем разница между пальцами женщины и чревом…

– Я отлично знаю, в чем разница. – Он взял ее руку, на которой не было перчатки, и большим пальцем погладил подушечку каждого пальца. – Уверяю вас, что ни за что не перепутаю.

Он погладил натертый указательный палец и даже рассердился. У дочери джентльмена должны быть нежные пальцы, но жизнь ожесточила ее… У него возникло беспокойное желание поднести ее руку к губам и поцелуями стереть мозоли с пальцев.

Эмма судорожно вздохнула, будто прочла его мысли. Или ее испугали собственные фантазии?

Девушка отдернула руку.

– Чего вы добиваетесь? Хотите мучить меня и дальше?

– Нет, мне нужно не это. Хотя, подозреваю, со временем мы к этому придем.

Она тихо застонала. И Эш нашел, что этот стон чертовски его возбуждает. Впрочем, он отметил это вскользь. Гораздо сильнее его занимал тот факт, что Эмма дрожит, обхватив себя руками.

– Где ваш плащ?

– Оставила вчера у вас дома.

– Отлично. Надеюсь, вы согласитесь со мной: не следует убегать столь поспешно.

Герцог снял с себя плащ, набросил ей на плечи и плотно закутал, так что девушка стала похожа на пингвина.

– Идемте скорее.

Развернув за плечи, он подтолкнул Эмму вперед – она заспешила неуклюжей походкой.