Мэтт положил первый датчик на прикроватный столик «Сильбиан».

– Джейсон Хоуз, мой любимый водопроводчик[3].

Эми молча посмотрела на него.

– Мне нравится называть датчики именами охотников за призраками с ТВ-сериалов. Но ты пометь их положение на карте, хорошо?

Они шли по Яркому Сверкающему Пути, оставили за спиной Спальни, начали петлять по Ванным и Шкафам. Мэтт останавливался каждые семьдесят пять футов, чтобы поместить датчик на комод «Финнимбрун», в ультраузкий одностворчатый шкаф «Лирипип», на стойку для участников «Нашей Команды» за Детскими Товарами. Каждому датчику давалось имя.

– Лоррейн Уоррен, разводит кур… Райан Бьюэлл, вздорный истерик… Джош Гейтс, помешанный на авантюрах болван[4]…

– С чего ты так на них взъелся?

– У этих людей проблемы с логикой. Они выдают желаемое за действительное. Произносят слово «энергия», не понимая, что оно значит. Делают вид, что разбираются в физике, хотя не имеют представления о том, как работают их приборы. Они зовут себя «учеными», но втаптывают в дерьмо саму суть научного подхода. А хуже всего то, что они ужасно выглядят на экране.

– А вы, конечно, будете выглядеть круто?

– Ну конечно! От Тринити прямо объектив горит. Она забавная и веселая, у нее суперстиль, умеет обращаться с инструментами и даже спаять контур, а это очень секси. Даже если мы не снимем призраков на камеру, то сваяем потрясное шоу: запишем скачки и провалы фона, загоним съемку на разных длинах волн, на длинных инфракрасных и на коротких, запишем интересную электроакустику, датчиками температуры обнаружим холодные места, поставим детекторы движения, постараемся записать ультразвук. Когда снимем, у меня будет куча крутейших записей самого жуткого места на земле, то бишь этого магазина после закрытия. Затем я займусь нарезкой и монтажом, и после, будь там призрак или нет, ролик получится на ура.

Эми вдруг поняла.

– Да ты же не веришь в духов. Вообще не веришь!

Мэтт включил камеру.

– Я верю в то, что духи – явление субъективного восприятия. У них нет объективной реальности. Они существуют сугубо в восприятии видящих их людей.

– То есть призраки – ненастоящие?

– Я этого не говорил. Ладно, давай-ка поснимаем. Здесь прямо как в «Детских играх».

Эми наблюдала за тем, ка Мэтт снимает плюшевых зверей, сваленных в большие корзины будто кучи трупов; полки, заставленные пустоглазыми куклами, идиотски уставившимися в никуда; простыни с цирковыми зверями на кроватях, где никто никогда не спал – будто в заброшенных детских призрачного города. Да уж, Мэтт знал, что делал. Он пересмотрел все сезоны всех когда-либо снятых шоу про охоту за духами и в точности знал, как подать аудитории желаемое: жутких кукол, страшные комнаты, зловещую игру наползающих теней.

– Но ты ведь говорил Тринити, что самолично видел духа, – напомнила Эми. – Полнотелое явление. Она же так и сказала.

– Я видел то, что мой мозг воспринял как духа. Но наш мозг – довольно сложное устройство. Там бывают спазмы сосудов в лобной доли, сонный паралич, парейдолия. Этот дух мог быть чем угодно.

– Но не душой мертвеца в поисках света.